Хан, Гурий Борисович

Гурий Борисович Хан - советский и казахский учёный, общественный деятель, доктор философских наук, профессор.

1. Биография
Гурий Борисович Хан Родился 27 мая 1931 года на станции Пуциловка Никольско-Уссурийского района Приморский край РСФСР.
В 1954 году окончил Казахский государственный университет.
С 1954 по 1959 годы - Руководитель лекторской группы Талдыкорганского обкома партии.
С 1959 по 1962 годы - Лектор Алма-Атинского обкома партии.
С 1963 по 1969 годы - Лектор отдела пропаганды и агитации ЦК КП Казахстана.
С 1969 по 1994 годы - Заведующий кафедрой Алматинской высшей партийной школы.
С 1994 года - Профессор кафедры международного права, заведующий кафедрой международного права, специалист в области философии и политологии Казахского государственного юридического университета.
В 1987 году защитил учёное звание доктора философских наук, тема диссертации: "Диалектика внешних и внутренних условий современной национально-демократической революции".
В 1988 году присвоено учёное звание профессора философских наук.
Автор более 100 научных публикаций и 4 монографии и др.
Основные научные работы: "Пути развития освободившихся стран", "Внешние и внутренние условия современной национально-демократической революции", "Прошлое и настоящее корейцев Казахстана" и др.
Член Ассамблеи народов Казахстана с 1995 года.

2. Награды и звания
Медаль "За освоение целинных земель"
СССР
Казахстан
Медаль "Ветеран труда"
2001 - Медаль "10 лет независимости Республики Казахстан"
Медаль "В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина" 1970
Медаль "За трудовое отличие"
Почётная грамота Верховного Совета Казахской ССР
Медаль "За трудовую доблесть"
нагрудный знак "Отличник народного просвещения Казахской ССР" и др.
1997 - Орден Достык ІІ степени из рук президента Республики Казахстан.
1998 - Медаль "Астана"

 

Дата публикации:
05-16-2020

---

23 ноября на 91-ом ушёл из жизни первый президент Ассоциации корейцев Казахстана Хан Гурий Борисович.

Хан Г.Б. родился в 1931 году в Приморском крае. Гурий Борисович действительный член Московского отделения Международной академии наук о природе и обществе, доктор философских наук, профессор, заслуженный работник культуры Казахской ССР, отличник народного образования Республики Казахстан, имеет 15 государственных наград.⠀

Светлая память о Гурии Борисовиче навсегда останется в наших сердцах.

 

---

Гурий Хан: Спасибо казахам, что мы выжили…

Наш гость – Гурий Борисович Хан, действительный член Московского отделения Международной академии наук о природе и обществе, доктор философских наук, профессор, заслуженный работник КазССР, отличник народного образования Республики Казахстан, имеет 15 государственных наград. Отец четырех дочерей, дедушка девяти внуков, прадедушка четырех правнуков. 

Это о нем, о Гурии Борисовиче, говорят, что самые лучшие специалисты в стране – его выпускники. Сколько через его лекции прошло слушателей, которые до сих пор помнят его яркие выступления, никто не скажет. Ведь Гурий Борисович в свое время был ведущим лектором ЦК Компартии Казахстана, именно ему страна доверяла выступать с научными докладами в Алжире, Египте, Японии, Венгрии, ГДР, ФРГ, США, в Республике Корея. И это – в советское время (!). 

 

– Гурий Борисович, наверное, вопрос о том, насколько значим, а также актуален для Вас указ Президента о новой дате в календаре – Дне благодарности, не совсем уместен. Думаю, Вы были уверены, что такой день настанет, пусть даже не 1 марта.

 

– Конечно, ведь все мы: и корейцы, и чеченцы, и немцы, и дунгане, и другие представители этносов и народов, волею судеб в разные годы, оказавшиеся на казахстанской земле, не перестаем благодарить казахский народ за то, что выжили в те далекие годы. Свидетельством тому являются установленные в Уштобе и Уральске памятники благодарности казахскому народу. Также по инициативе Южно-Казахстанского филиала Ассоциации корейцев Казахстана собираются открыть такой мемориальный комплекс и в Шымкенте. В следующем году мы будем отмечать 80-летие проживания корейцев в Казахстане. Почти восемьдесят лет прошло с того дня, когда первый эшелон прибыл в Казахстан с переселенцами с Дальнего Востока, для которых эта земля стала родной. Конечно, и наши родители, и мы, и наши внуки, правнуки бесконечно благодарны казахам и вполне естественно, что в Казахстане теперь есть официальный День благодарности. 

– История полна трагических дат и несправедливости по отношению к простым людям, которые растят хлеб, заботятся о благополучии своих семей. Наверное, и обиды на власти должны быть у тех, кто пострадал от того Постановления 1937 года за подписью Сталина и Молотова?

– В постановлении-то речь шла о депортации корейцев только с 11- регионов Приморья, то есть о 20 тысячах человек. Однако власти на местах перестарались. В итоге были депортированы все корейцы Приморского края – 98 тысяч человек. Казахстан, конечно, готовился к приему переселенцев, но не в таком количестве. Проблему обустройства на новом месте усугубляло еще и то, что люди срывались с обжитых мест в основном глубокой осенью, к тому же всем было приказано ехать без вещей – объясняли, что на месте они всем будут обеспечены. И поехали, оставив на своих полях выращенный урожай…  

Часто вспоминаю я те уходящие все дальше в историю 30-е годы, когда и казахи, пережившие голодомор, в результате которого умерли несколько миллионов человек, еще не оправились от горя, но делились последним куском хлеба. Мы попали в жесткие условия неведомой нам степи, но нас встретили неравнодушные люди. Благодаря этому гостеприимству, которое веками сложилось в традициях казахов, мы и выжили.

А еще я часто вспоминаю 1997 год, когда в зале Дворца республики собралось около четырех тысяч человек из республиканской Ассоциации корейцев Казахстана, и нас в честь 60-летия проживания корейцев в Казахстане приветствовал наш Президент Нурсултан Абишевич Назарбаев. Он тогда дал очень верную оценку тому периоду, сказав, что корейцы Казахстана не превратились в пыль истории, они активно участвуют в политической, экономической, культурной жизни Казахстана. И нет такой отрасли народного хозяйства, где бы они ни трудились сегодня.

 Действительно, корейцы сегодня работают во всех отраслях народного хозяйства Казахстана, среди них много известных ученых, юристов, экономистов. Корейцы прославляют Казахстан на сценах театров, на Олимпийских играх, работают на процветание нашей страны, достойно представляя ее в других странах мира. 

Обид нет еще и потому, что, обретя в Казахстане свою Родину, в целом корейцы получили большое развитие и сами. В силу своего трудолюбия они многому научились и многого добились. На территории Каратальского района тогда было создано 20 корейских хозяйств, а корейцам, как говорится, дай землю и воду, и они вырастят урожай. Так и получилось. В довоенные годы эти хозяйства давали рекордные урожаи хлеба, риса, сахарной свеклы. Таков был ответ на радушный прием. И результат был просто ошеломляющим. Только в Каратальском районе из 26 героев Социалистического труда этого звания были удостоены 23 корейца. 

Что они умели до Казахстана? Выращивать рис и овощи, заниматься рыболовством…  А сейчас? Так что, как говорится, нет худа без добра, а еще говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. У нас есть свой театр, который имеет статус государственного, есть своя одна из старейших в республике газета. Мы узнаваемы в Парламенте. В общем, нам есть за что благодарить Казахстан, и мы обязательно «воспользуемся» праздником.

– Гурий Борисович, Вы всегда держали руку на пульсе времени. Преподавали в ведущих вузах страны, написали несколько книг, связанных с историей проживания корейцев в Казахстане. Как историк, философ, политолог можете назвать событие, которое оставило в истории развития корейской диаспоры неизгладимый след, в хорошем смысле этого слова? 

– Таких событий было немало. Тем не менее, я часто задаюсь такими вопросами, как: «Что значит быть корейцем сегодня?», «Кто я?».  Как представителя любого этноса корейца отличает знание родного языка, культуры, истории. В этой связи мне вспоминается первый съезд корейцев Казахстана, который состоялся 17 марта 1990 года. Такой форум был в принципе невозможен лет 10-15 назад. Меня бы обвинили в национализме! Ведь по национальным признакам съездов никто не проводил. А после нашего съезда такие форумы провели почти все национальные центры. Это говорит о том, что сегодня каждый может самоидентифицировать себя как представитель отдельного этноса, и для нашей многонациональной страны это только работает на ее развитие и процветание.  

– Как Вы думаете отмечать 1 марта? 

– Хороший пример у нас уже есть. В 1993 году, когда я был председателем корейского культурного центра, мы решили провести такой праздник – поблагодарить казахов за то, что они приняли наш первый эшелон здесь, в Уштобе. Подготовка была очень тщательной. Нас тогда поддержали не только местные власти, но и лично посол Республики Корея в Казахстане, который поддержал нас практическими делами – выделил средства на ремонт центральной улицы Уштобе, стадиона; щедрые подарки за лучшие выступления на празднике тоже были из Кореи.

 Как в тот далекий осенний день 1937 года, возвестил о празднике гудок паровоза. Первой включили запись с приветствием нашего Президента. Второй прозвучала запись с приветственной речью Главы Кореи.  Праздновали всем народом, вспоминали те трудные годы. Был замечательный концерт, выступление артистов Корейского театра. Таким образом вылился праздник в своеобразное торжество дружбы представителей всех этносов, проживающих на казахстанской земле. 

– Что вспоминалось Вам? 

– Нашей семье повезло. Первый эшелон переселенцев – это еще октябрь… Мне было семь лет. После длинной дороги чуть ли не в месяц, встретили нас казахи. Я запомнил их национальные одежды, дыни на базаре, солнечный день. Всех ослабленных и стариков посадили на повозки с быками, остальные шли пешком. Забивался колышек прямо в степи, после очередного километра, и у колышков оставались несколько семей. Так мы разбились по голимой степи на десятки километров. Началось строительство ветхих временных жилищ. И еще я помню, что мы еще жили в землянках, а школа к следующему учебному году уже была построена. И мы приступили к занятиям уже осенью 1938 года. Наш колхоз был самым богатым и на урожаи, и на героев – 9 героев Соц.Труда были моими односельчанами. 

– Вы стали талантливым лектором, пропагандистом, агитатором, педагогом. Не чувствовалось ли каких-то ограничений, сказывалось ли то, что все-таки вашему поколению мало приходилось видеть, как, например, живут корейцы в других странах?

– Мне повезло представлять Казахстан в Африке, в Японии. 13 раз я был в Южной Корее. Помню Алжир. Мы, конечно, были всегда под «обстрелом» многих неудобных вопросов, так как накануне прошли антисоветские акции. И, честно говоря, не все справлялись с этим натиском недоброжелательности, а порою даже нескрываемой враждебности. 

Запомнилась поездка в Алжир. Первым выступал представитель из Узбекистана. Ушел с трибуны, опустив голову. Слово дали мне. Я уже использовал первые факты, которые всегда заинтересовывали любую аудиторию – никакой реакции, пробую излюбленные приемы – ноль эмоций. И вдруг говорю: «Казахстан по территории – это шесть Франций». Аудитория вдруг неимоверно оживилась. Дальше, что бы я ни говорил, все слушалось и воспринималось с восторгом и пониманием. Потому что этот слушатель все мерял Францией. И вдруг – есть такая страна, в которой шесть Франций!

– Что запомнилось в других странах?

– В Японии удивил театр «Кабуки». Там все роли, в том числе женские, играли только мужчины. Этакая своеобразная труппа актеров. Раньше, знаете, японцы запрещали женщинам выходить на сцену. Но не это удивительно. А то, что как альтернатива чисто мужскому коллективу организовалась женская труппа. Женщины решительно требовали для себя мужских ролей, доказывая, наверное, свое равноправие. Видимо, слабая половина решила, что их права уже давно ущемляются и их мастерство до сих пор не востребовано.

– Вас, наверное, по жизни считают человеком, не взирающим на национальности, для которого нет таких понятий, как национализм, кумовство, например, землячество.

– Думаю, так все и считают, тем более что и в моей семье с дружбой народов все в порядке. Среди моих зятьев – казах, украинец, русский и кореец. Я считаю, что о человеке нужно судить не по национальной принадлежности, ни по его материальному уровню, а по человеческим качествам, а что касается работы – только по деловым. 

– Вопрос начистоту и не в обиду. Интересно, вы кореец, ощущаете себя корейцем в Казахстане, только честно?

– А у меня на этот случай ответ всегда готов. Сердце у меня корейское, душа советская, а по мышлению я интернационалист.

 

Записала Тамара ТИН

 

 

 

 20 марта 2015 •  2 498 просм. Корё сарам, Корееведение •  Сим Хо Ёнг, Хан В. С.

Получил книгу Хана В. С. и Сим Хон Ёнга “Корейцы Центральной Азии: прошлое и настоящее” и, просматривая ее, обнаружил одну из самых животрепещущих тем корё сарам, это – корейское общественное движение, с которой посчитал необходимым поделиться незамедлительно.

• 2. Корейское общественное движение^[1]

В конце 80-х годов, в условиях перестройки и процессов демократизации, корейцы стали создавать свои национально-культурные организации. Опьяненные свободой этнического самовыражения, помноженного на традиционно присущие амбиции, корейцы с завидной энергией стали соревноваться друг с другом в создании всевозможных корейских обществ. Сколько их было? Корейские культурные центры, Интернациональное культурно-просветительское общество корейцев, АСОК (Ассоциация содействия объединению Кореи), Бомминрён («Общенациональное единение»), МКАДиС (Международная ассоциация дружбы и сотрудничества) и т.д. Другие этнические группы, как-то: евреи, немцы, украинцы, татары, азербайджанцы и др., создав по одному своему центру, лишь с удивлением взирали на корейские, растущие как после дождя грибы, общества, центры и ассоциации.

• Как это начиналось

Перестройка и последовавший за ней распад СССР радикальным образом изменили жизнь и сознание этнических меньшинств. Новые подходы в сфере национальных отношений впервые нашли отражение в резолюции «О межна­циональных отношениях», принятой на XIX-ой Всесоюзной партконференции (28 июня – 1 июля 1988 г.). Однако формулировки резолюции были столь обобщенными и расплывчатыми, что не имели каких-либо конкретных выходов в область практических решений. Решающим документом, определившим основные направления в решении национального вопроса, стал сентябрьский (1989 г.) Пленум ЦК КПСС, принявший платформу КПСС «Национальная политика партии в современных условиях». Следующим шагом стало принятие в апреле 1990 г. Закона СССР «О свободном национальном развитии граждан СССР, проживающих за пределами своих национально-государственных образований или не имеющих их на территории СССР», в котором рекомендации Пленума, в частности, возможность создания в местах компактного проживания национальных групп национальных административно-территориальных единиц (национальные районы, национальные поселки, национальные сельсоветы), и право на создание общественных объединений, основанных на этническом принципе (национальные культурные центры, национальные общества и землячества), получили законодательное закрепление. Позже были приняты закон СССР «Об общественных объединениях» (9 октября 1990 г.), а также соответствующие законы в Казахстане, Узбекистане и других республиках, юридически закрепившие право этнических меньшинств на создание своих организаций.

Первые инициативные группы по созданию корейских культурных центров в бывшем Советском Союзе возникли почти одновременно в Ташкенте, Алма-Ате, Москве и других городах, где проживали значительные по численности и значимые по своему интеллектуальному потенциалу корейские диаспоры.

12 декабря 1988 г. в Ташкенте под председательством профессора Сергея Михайловича Хана состоялось учредительное собрание «Республиканского оргкомитета по созданию корейских культурных центров». С этого дня и на­чинается отсчёт массового корейского движения в СССР. Несколькими днями позже было проведено учредительное собрание «Культурно-просветительского центра советских корейцев», возглавляемого поэтом Б. Паком, позднее пере­именованного в «Интернациональное культурно-просветительское общество корейцев Узбекистана». На протяжении 1989 г. Республиканский оргкомитет по созданию корейских культурных центров создал 14 таких центров в городах и районных центрах Узбекистана. «Несомненной заслугой оргкомитета, – отмечает журналист Б. Ким, – является создание им культурных центров на местах. Они вскоре возникли в Джизаке, Фергане, Самарканде, Нукусе, Чирчике, Аккургане, Бухаре, то есть практически в большинстве городов и районов, где имеются более или менее значительные корейские общины. Более того, именно местные культурные центры раньше ташкентских получили официальный статус, и первым среди них стал корейский культурный центр Ферганской области, возглавляемый зампредом областного комитета народного контроля Р. П. Ляном»^[2].

Среди столичных центров официальную регистрацию первым прошел корейский культурный центр г. Алма-Аты, созданный на учредительном собрании, прошедшем 18 июня 1989 г. в здании республиканского корейского театра. Проект программы и устава были опубликованы заранее в газете «Ленин Кичи»^[3]. В последующие месяцы в Казахстане были созданы корейские культурные центры в г. Уштобе, Актюбинской, Жамбылской, Уральской, Карагандинской, Кзыл-Ординской, Кокчетавской областях, а также в других городах и районах республики. Задачи координации деятельности и консолидации усилий корейских культурных центров выдвинули на повестку дня вопрос о создании организации, объединяющей всех корейцев в масштабе всей республики. В этой связи осенью 1989 г. в Алматы был создан оргкомитет по подготовке и проведению Учреди­тельного съезда корейцев Казахстана. Оргкомитетом под председательством профессора Гурия Борисовича Хана была проделана большая работа. В областях корейские культурные центры провели собрания и выбрали своих делегатов на первый съезд корейцев.

17 марта 1990 г. прошел учредительный съезд корейцев Казахстана, на котором была создана Республиканская ассоциация корейских культурных центров Казахстана (РАККЦК). Он на альтернативной основе избрал президента – профессора Г. Б. Хана. Ассоциация была официально зарегистрирована 15 мая 1990 года^[4].

Учредительная конференция Ташкентского городского культурного корейского центра состоялась 27 февраля 1990 г. Всего в Узбекистане было образовано 24 областных, районных и городских корейских культурных центра. 12 января 1991 г. была создана Республиканская Ассоциация корейских культурных центров Узбекистана^[5].

Учредительная конференция Культурно-просветительской ассоциации корейцев Киргизстана была проведена 16 декабря 1989 г.^[6]

19 марта 1990 г. в Москве состоялся Учредительный съезд советских корейцев, создавший Всесоюзную ассоциацию советских корейцев (ВАСК). С развалом СССР на 2-ом съезде ВАСК, состоявшемся 29 февраля 1992 г. в Алма-Ате, было решено принять в соответствии с новыми общественно-политическими реалиями новое название – Международная конфедерация корейских ассоциаций (МККА)^[7].

Темпы создания корейских организаций в различных регионах СССР протекали неодинаково. Порой от начала создания инициативных групп до официальной регистрации проходило более чем два года, как это было в Узбекистане. Подобная затяжка была связана со следующими причинами.

Во-первых, местные регистрирующие органы часто не решались брать на себя инициативу в вопросе регистрации общественных объединений и ждали указаний сверху. Подобная волокита вызвала появление в прессе критических статей относительно регистрации корейских культурных центров^[8].

Во-вторых, зачастую у местного аппарата было «свое» понимание по «корейскому вопросу», и он в большей степени руководствовался этим пониманием, нежели буквой Закона, что было вообще характерным для советской аппаратной практики. Принятие корейскими инициативными группами навязываемого понимания вопроса становилось своеобразным условием разрешения на проведение учредительной конференции и регистрации.

В-третьих, вмешательство властей в регистрацию корейских культурных центров было во многом обусловлено противостоянием корейских инициативных групп и сопутствующими ему жалобами, и протестами в местные руководящие органы.

И, наконец, многое объясняется тем, что в самом начале зарождения корейских общественных организаций людям, особенно на местах, не хватало опыта и знаний. В. Ким, бывший заведующий ташкентским корпунктом «Ленин Кичи» и активный участник создания корейских культурных центров в Узбекистане, так вспоминает атмосферу корейского движения на начальных этапах: «Никто не знал, где регистрировать общественную организацию, но все понимали, что без регистрации нельзя. Почему? Кто мешает открывать курсы языка, создавать кружки художественной самодеятельности, праздновать свои праздники? Вроде бы никто. Но нам даже в голову не приходило, что можно все это организовать самостоятельно. Слишком хорошо мы знали, как поступают в советской стране с теми, кого заподозрили в национализме, в создании несанкционированных обществ…»^[9].

• Особенности первоначальных целей и задач корейских организаций

При своем создании все корейские организации в каче­стве своих основных и первоочередных задач продеклари­ровали возрождение национальной культуры, языка, тради­ций и обычаев. Подобная узко-ориентированная на культуру программа деятельности корейских ассоциаций была отнюдь не случайной. (Это нашло отражение даже в названии наиболее массовых корейских организаций – культурных центров).

Можно выделить следующие факторы, обусловившие декларацию возрождения языка, обычаев и традиций в качестве основных целей и задач корейских обществ, центров и ассоциаций.

Во-первых, тема «возрождения» была знаковой в период перестройки. Все новации и реформы шли под лозунгами «возрождения» утерянного. Все говорили о возрождении ленинской концепции социализма, о возрождении деревни, о возрождении национальных культур, обрядов и обычаев, о возрождении традиционных промыслов, о возрождении Ясной Поляны и Арала и т. д. И здесь цели и задачи корейских обществ совпадали с общепринятой риторикой и направленностью постановки насущных проблем.

Во-вторых, в сфере национальных отношений тема возрождения культуры, языка, обычаев и традиций этнических меньшинств была менее опасной для властных структур, нежели поднимаемые крупными титульными этносами такие темы, как выход из Союза на основе права на самоопределение, передел территориальных границ между республиками, перераспределение полномочий центра и республик. Несмотря на то, что союзный и местные законы об общественных объединениях давали право регистрировать любые организации, за исключением экстремистских, направленных на свержение конституционного строя, пропаганду фашизма, разжигание религиозной и национальной вражды, на практике на местах регистрация тех или иных объединений полностью зависела от властных структур. Иначе говоря, регистрация носила не заявительный, а разрешительный характер. И если бы корейцы в уставных документах в качестве своих целей и задач отразили бы не возрождение культуры, а более деликатные, обсуждаемые в кулуарах, вопросы, такие, как создание национально-административных единиц (Закон СССР «О свободном национальном развитии граждан СССР, проживающих за пределами своих национально-государственных образований или не имеющих их на территории СССР», предусматривал возможность создания таковых) или возвращение в Приморье, можно однозначно сказать, что подобные уставы не были бы зарегистрированы. Разрешительный характер жёстко контролируемой властями регистрации общественных объединений предоставлял лишь усеченную возможность для самореализации этнических меньшинств. Таким образом, хотя законодательная база формально и открывала широкие возможности для национальных групп, фактически среди множества проблем малых этнических групп был открыт шлюз лишь для решения вопросов культуры (возрождения языка, обычаев и традиций), так как это не затрагивало политических и экономических основ системы и не провоцировало возможного осложнения социально-политической ситуации.

В-третьих, тема возрождения культуры, языка, обычаев и традиций этнических меньшинств была менее опасной не только для властных структур, но и для самих корейцев. К чему могут привести конфликты на этнической почве, связанные с другими, более острыми вопросами, все видели на примере Нагорного Карабаха, Цхинвали, Абхазии, Приднестровья, Ошской области, Ферганской долины. Если к этому добавить память о пережитой депортации с её последствиями, то станет ясно, что учредители корейских организаций сознательно не анонсировали в своих уставных документах каких-либо задач, могущих быть детонатором потенциальных осложнений и негативных перемен в отношении корейцев.

В-четвертых, поскольку корейцы СССР являлись не нацией в строгом смысле слова, которой присущи определенная атрибутика и институты (государство, общена­циональный государственный язык, территория и т. п.), а этнической группой (советские корейцы или коре сарам), они идентифицировали себя прежде всего по национальной культуре: языку, обрядам, обычаям, традициям, кухне, песням, танцам. Этническое самосознание коре сарам сводилось именно к этим составляющим. По другим параметрам они не отличали себя от других граждан СССР. Естественно, что в условиях появившихся возможностей этнической самореализации самосознание корейцев было обращено в первую очередь к национальной культуре, к тому, что в самосознании корейцев их отличало от других. Другие отличия в тот период самосознание корейцев не фиксировало.

В-пятых, в период создания корейских организаций корейцы ещё не осознали себя в качестве субъекта политической деятельности. Политическое сознание общины ещё не проснулось^[10]. Этим объясняется культурная направленность программных документов корейских организаций.

• Первые корейские организации

Корейское движение с самого начала не избежало конфронтации между различными организациями. Например, в Узбекистане с самого начала возникло соперничество между «Республиканским оргкомитетом по созданию корейских культурных центров» и «Инициативной группой по созданию Интернационального культурно-просветительского общества корейцев Узбекистана». «Это была война не идей, принципов, путей создания культурного центра. – пишет журналист Б. Ким. – Достаточно беглого взгляда на программы и уставы обеих групп, чтобы убедиться в полной идентичности их содержания. …Казалось бы, это полные единомышленники, которые должны были объединить свои усилия, чтобы ускорить процесс создания культурного центра и начать конкретные дела. Однако этого не произошло, ибо это была война за лидерство, борьба амбиций»^[11]. Позже соперничество, а порой и откровенная борьба, развернулось между Ташкентским корейским культурным обществом и Ассоциацией по содействию объединения Кореи (АСОК), между кулуарно созданной Ассоциацией корейских культурных центров Узбекистана^[12] и областными культурными центрами, между Ассоциацией корейских культурных центров Узбекистана и Ташкентским корейским обществом «Возрождение» и т. д.

Подобное проходило повсеместно. Например, в России это проявилось в противостоянии между ВАСК и Ассоциацией российских корейцев (АРК), созданной московской группой корейцев в пику ВАСК в октябре 1991 г. Особенно всем памятны напряженные отношения между ВАСК и Ассоциацией содействия объединению Кореи (АСОК), созданной ташкентской группой корейцев. Доходило до того, что на форумы ВАСКа (Всесоюзной ассоциации советских корейцев) не допускались те же советские корейцы, если они были членами АСОК, как это случилось на Учредительном съезде ВАСКа с представителями корейской общины Галабинского района Ташкентской области. Противостояние на уровне союзных организаций имело соответствующие последствия и на местах. «С первых дней создания АСО- Ка СССР активисты Ассоциации корейцев Кыргызстана выступали в республиках против многих пунктов Устава и Программы АСОК», – фиксирует ситуацию в Кыргызстане в прошлом Г. Н. Ли^[13]. Аналогичная ситуация в Узбекистане: «Появление АСОК было встречено корейской общественностью неоднозначно. Одни увидели в ней альтернативу культурным центрам, которые из-за непрекращающихся распрей никак не могли оформиться юридически и органи­зационно, другие – нового участника борьбы за лидерство. …Когда же АСОК развернула свою деятельность, причем весьма масштабно и энергично, на неё посыпались обвинения в прокимерсеновской ориентации, чрезмерной коммер­циализации и т. д.» – пишет Б. Ким^[14].

В Казахстане такое противостояние на уровне республиканской организации корейцев не наблюдалось, однако натянутые отношения, соперничество и конфликтные ситуации проявлялись в культурных центрах различных регионов и городов.

Фактически речь шла не просто об отдельных конфликтах, а об устойчивом и достаточно длительном противостоянии «всех против всех» по всему периметру корейского пространства.

• Руководящая элита корейских культурных центров

В борьбе за лидерство в корейских культурных центрах и ассоциациях верх одержали представители научно-но­менклатурной интеллигенции, и, прежде всего, ученые-об­ществоведы:

Таблица 12

Казахстан
Хан Г. Б.	Доктор философских наук	Президент Республикан­ской ассоциации корей­ских культурных центров Казахстана
Узбекистан
Хан С. М. Хан С. А. Ким П. Г.	Доктор философских наук Кандидат исторических наук Доктор исторических наук	Председатель Республи­канского оргкомитета по созданию корейских культурных центров Председатель Ташкент­ского корейского куль­турного общества, затем Председатель Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана Председатель Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана
Россия
Пак М. Н. Шин А. С.	Доктор исторических наук Доктор исторических наук	Президент Всесоюзной ассоциации советских корейцев Президент Ассоциации российских корейцев

Обществоведами были представлены не только первые лица корейских культурных центров, но и их заместители: Узбекистан: Шегай М. Ю. (кандидат философских наук, зам. председателя Ташкентского корейского культурного общества), Тен К. П. (кандидат педагогических наук, зам. председателя Ташкентского корейского культурного общества).

Казахстан: Хван Б. С. (кандидат исторических наук, зам. председателя Совета Ассоциации корейских культурных центров Казахстана).

Россия: Югай Г. А. (доктор философских наук, вице-президент Всесоюзной ассоциации советских корейцев); Хан Г. Б., доктор философских наук, вице-президент ВАСК.

Особенность этой прослойки заключалась в том, что ее составляли представители идеологических дисциплин (философия, научный коммунизм, история КПСС и т.д.), тесно связанные с партийной номенклатурой. Причина того, почему профессора-обществоведы почти повсеместно возглавили корейские организации, в следующем.

Во-первых, связи с партийными и государственными органами давали возможность быстрейшего решения организационных вопросов по созданию корейских центров. Во-вторых, эти же связи давали возможность лоббировать те или другие интересы корейских центров. В-третьих, в силу профессиональной специализации и опыта работы в партийных органах эта прослойка была более основательной в создании уставных документов, концепции культурных центров, налаживании организационной работы. В-четвертых, будучи органичными элементами партийно-государственной системы, профессора-обществоведы в качестве руководителей таких деликатных образований, как национальные центры, как нельзя лучше устраивали органы власти.

• Особенности деятельности корейских организаций на начальном этапе

Особенности деятельности корейских организаций на первых этапах своего развития выразились в следующем.

Во-первых, в копировании, причем не в лучшем варианте, принципов и стиля работы партийных и советских органов. Это было вполне естественно, поскольку корейские культурные центры относились к разряду общественных объединений (к ним относились КПСС, ВЛКСМ, профсоюзы и т. д.), создавались ещё в советский период, были подотчетны партийным и государственным организациям и зависимы от них. В чём это выражалось? Прежде всего, в недемократическом стиле работы, а также в ориентации на количественные и промежуточные результаты, в формализме, мероприятиях для «галочки».

Во-вторых, в ветеранской направленности, т. е. деятельность корейских организаций была основана на взглядах старшего поколения диаспоры. Активистами корейских организаций также в основном являлись представители старшего поколения, а молодые люди являли редкое исключение.

В-третьих, в этнографической направленности мероприятий (празднование Нового Года по лунному календарю, Оволь Тано и т.д.), в оторванности от насущных проблем корейской диаспоры.

В-четвертых, в слабой материальной базе, которая не позволяла осуществлять крупномасштабные проекты.

Необходимо отметить, что в различных организациях и в различных регионах работа корейских организаций была поставлена по-разному. Например, в региональном аспекте, если сравнить деятельность двух аналогичных организаций – Ассоциаций корейских культурных центров – в Казахстане и в Узбекистане, то авторитет, масштабность и результативность первой будет намного выше. Если взять различные организации, расположенные на одной территории, например, Ташкентское городское общество «Возрождение» и Ташкентское корейское культурное общество, то в 90-годах приоритет был у «Возрождения». В аналогич­ном положении оказались АСОК и МКАДиС, если брать организации с международным юридическим статусом.

Противостояние корейских организаций не прошло бесследно для корейского движения. Оно привело к ряду негативных последствий.

Во-первых, движение, имеющее в конечном счете одни и те же цели, раскололось на враждующие лагеря. Диаспора потеряла целостность своего существования и развития. Возник феномен «мелких раздробленных княжеств», когда раздробленность корейского движения стала вести к его малоэффективности. Это проявилось в упущенных возможностях, потере масштабности проектов, замедленных темпах реализации перспектив, дублировании мероприятий, распылении сил.

Во-вторых, постоянные склоки привели к падению имиджа корейцев в глазах властных структур. Раздробленность корейского движения, отсутствие единой сильной позиции позволяла органам власти вмешиваться в дела корейцев, что стало вести к потере самоуправленческих начал в корейских организациях.

В-третьих, на определенном этапе основная масса людей стала уставать от внутренних склок. Это привело к тому, что люди, и зачастую лучшие, стали отходить от корейского движения, перестали участвовать в делах корейских организаций. Возникла угроза девальвации ценности корейского движения.

Противостояние корейских организаций и характер их деятельности рано или поздно должны были привести к их кризису и осознанию необходимости перемен. Конечно, острота кризиса в различных регионах и организациях была различной. Однако в той или иной форме она была зафиксирована везде.

«В последние годы, – описывает ситуацию в Кыргызстане до 1998 г. Г. Н. Ли, – штаб Ассоциации корейцев «Чин- сон» не играл координирующую роль в национально-культурном движении, в работе терял авторитет. Наблюдалась тенденция разрыва с массами. Как небо и земля отличались информация о работе наверху и работа среди корейцев»^[15].

Б. Ким так оценивает деятельность первого «кулуарно» избранного председателя Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана: «В низовых звеньях зрело недовольство деятельностью С. А. Хана, которая сводилась лишь к приему и проводам зарубежных гостей, проведению праздничных мероприятий, а основная задача – возрождение языка, культуры, реальная помощь местным центрам – была отодвинута на второй план»^[16]. Под давлением общественности С. А. Хан вынужден был уйти. «Уже в июне 1991 года на расширенном заседании совета ассоциации председателем был избран профессор Ким Петр Геро нович, – описывает Б. Ким положение в Республиканской ассоциации в другой книге. – С приходом нового главы в ассоциации не прекратились распри и междоусобица, что отрицательно сказывалось на организации её работы. В течение всего 1992 года, например, не удалось провести ни одного заседания совета ассоциации. Лишь в январе 1993 года, когда над ассоциацией нависла реальная угроза развала, заседание совета все же состоялось, а руководство ассоциации, наконец, стало налаживать связи с местными центрами. Согласно уставу, высшим органом ассоциации является конференция, которая созывается раз в пять лет. Однако за 8 лет отчетно-выборные конференции не проводились»^[17].

От корейских культурных центров стали отходить, а кое-где и полностью отошли, научно-техническая и творческая интеллигенция, представители серьёзного бизнеса, молодежь. Деятельность культурных центров была сведена к набору дежурных мероприятий. Энтузиазм и активность, свойственные первым годам, стали спадать, сказывалась усталость масс и лидеров, многие из которых возглавляли корейские организации по второму сроку. Но самым ярким симптомом кризиса стала пассивность людей и их апатия по отношению к так называемым «корейским делам».

По признанию Ким Ен Уна, одного из бывших лидеров корейского движения в России, «основная масса корейцев обходится без корейских ассоциаций, поскольку ни по производственным вопросам, ни по социальным вопросам их жизнь не связана ни с ассоциациями, ни зачастую с другими корейцами. Другими словами, жили они в советское время без корейских ассоциаций и сейчас проживут без них»^[18].

В Казахстане, по мнению Г. Б. Хана, можно выделить в корейском национальном движении два этапа. На первом этапе (конец 80-х – середина 90 гг.) шел процесс формирования корейских национальных культурных центров. Характерной особенностью его явилось то, что внутри движения было несколько корейских организаций и объединений. Для подавляющего большинства из них главными направлениями деятельности было содействие пробуждению национального самосознания, изучению родного языка и своей истории, возрождению национальной культуры, традиций и обычаев^[19].

На новом этапе перед национальным движением корейской диаспоры Казахстана встали более сложные задачи: прежде всего, достижение истинной консолидации, единения и солидарности; объединение всех корейских культурных центров и обществ в единую организацию; создание прочной экономической базы движения; смена поколений в руководстве движения на всех уровнях; привлечение новых, свежих молодых и энергичных сил; укрепление и развитие международных связей и т.д. В своем отчетном докладе на 3-ем съезде корейцев Казахстана Г. Б. Хан, президент РАККЦ, заявил: «Мы хотим первыми в странах СНГ осуществить давнюю мечту наших предков – преодолеть такие уродливые явления, как групповщина, внутренние трения, интриги, зависть»^[20].

Таким образом, понимание необходимости перемен зрело уже исподволь, и дело оставалось за их исполнением.

• Новый этап и перемены

Перемены начались с обновления руководства корейских ассоциаций. Причем речь идет не просто о новых людях. К руководству пришли представители иного поколения и иной сферы деятельности, а именно: бизнеса. В декабре 1995 г. президентом Ассоциации корейцев Казахстана становится Ю. А. Цхай, заслуженный тренер СССР по боксу, бизнесмен; в январе 1998 г. президентом Общественного объединения корейцев Кыргызской Республики становится Р. А. Шин, президент бизнес-центра «Эльдорадо»; в России президентом Общероссийского объединения корейцев так­же стал бизнесмен – Цо В. И. В Узбекистане председателем Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана стал В. Н. Шин, известный боксер и бизнесмен.

Смена профессоров бизнесменами – закономерное явление. Оно было вызвано рядом причин. Во-первых, возраст профессорского руководства сказывался на результативности деятельности ассоциаций. Во-вторых, отсутствие практической жилки и бизнес-проектов плачевно сказалось на состоянии материально-технической базы корейских культурных центров. В-третьих, в силу профессионального и возрастного консерватизма прежнее руководство уже не в состоянии было изменить привычный стиль мышления и работы.

При новом руководстве начинает происходить постепенная смена ценностных ориентиров корейских ассоциаций, главным вектором которых становится курс на консолидацию.

В январе 1998 г. в Кыргызстане произошло важное событие – объединение Кыргызстана Ассоциации корейцев Кыргызстана и региональной организации АСОК.

Но особенно важными для корейского движения были интеграционные процессы в Казахстане, в силу численности казахстанской диаспоры и её роли в развитии корейской культуры и корейского движения в целом. В июне 1996 года на пленуме АКК был обсужден новый закон Республики Казахстан «Об общественных объединениях», по которому Ассоциация должна была иметь не менее чем в половине областей республики свои филиалы, для того чтобы считаться республиканской. В последующее время была проделана большая кропотливая работа по консолидации корейских региональных центров.

В двух других крупных диаспорах – узбекистанской и российской – консолидирующие процессы ещё не стали доминирующими. В январе 1999 г. в Москве состоялся IV отчетно-выборный съезд Ассоциации корейцев России (АКР), где указывалось, что одна из острых проблем – разобщенность московской диаспоры. В Москве сегодня действует 13 разных организаций, и часто в правительство России по одному поводу обращаются с одинаковой просьбой сразу несколько обществ. Делегаты съезда высказали замечания президенту АКР Ли О. А. по поводу отсутствия сплоченной команды^[21].

• Актуальные проблемы корейской диаспоры

Среди актуальных проблем корейской диаспоры СНГ я бы выделил следующие.

Проблема консолидации. Несмотря на некоторое изменение ситуации в корейском движении, проблема консолидации по-прежнему является его одной из важнейших задач, как с точки зрения единства корейских организаций внутри отдельных стран СНГ, так и с точки зрения целостности коре сарам вообще. Однако консолидация не должна осуществляться в ущерб демократичности корейского движения, а также не должна осуществляться через внешнее давление (органы местной власти, корейские посольства).

Создание комплексной концепции национального возрождения (не ориентированной только на культуру) и реализация ее на различных уровнях. Еще в начале 90-х годов в своих работах автор данного параграфа ставил вопрос: «Что и для чего возрождается?», подвергая критике, а) имитационную модель концепции возрождения и б) культурную направленность деятельности корейских организаций.

Говоря о возрождении национальной культуры, следует помнить, что у корё сарам сформировался определенный смешанный культурный генофонд, вобравший в себя элементы корейской, русской, среднеазиатской и европейской культур.

Разница в обычаях, моделях поведения и общения вовсе не означает некоей ущербности коре сарам. Это естественный результат, сопутствующий формированию новой субэтнической группы, коей и являются корейцы СНГ. Обладая собственной культурой, коре сарам вовсе не обязательно подражать культуре Корейского полуострова, обрекая тем самым себя на комплекс неполноценных корейцев^[22].

При понимании возрождения корейской культуры как копирования поведенческих моделей, принятых в Корее, коре сарам должны кардинально изменить свой образ жизни, психологию, менталитет, то есть принести в жертву свои привычки, обычаи и традиции. А хотят ли они этого? Южнокорейские бизнесмены, профессора и пасторы постоянно подчеркивают принцип единокровия («все мы корейцы»). Беря его как базисный, они выводят из него принцип долженствования, который фактически сводится к тому, что коре сарам должны во всем следовать моделям поведения и сознания южнокорейцев. Разумеется, что это рано или поздно приводит к негативной реакции со стороны местных корейцев.

Кроме того, если говорить о «корейскости» обычаев и обрядов, то здесь пока больше вопросов, чем ответов. Например, погребальная обрядность в Корее имеет значительные расхождения с практикой коре сарам, хотя считается, что именно в ней наиболее устойчиво сохранились традиционные элементы ритуала, их атрибутика и семантика. Ясно, что нецелесообразно механически копировать какие-то действия, если они выпадают из контекста жизнедеятельности и не соответствуют уже трансформированному менталитету^[23]. А в контексте американизации современной культуры Южной Кореи вопрос о том, что значит быть «настоящим корейцем», действительно остается открытым.

Что касается культурной направленности деятельности корейских организаций, то мне представляется, что это слишком узкие рамки. Речь должна идти о более широком спектре реализации и защиты прав корейцев как этнического меньшинства.

Выработка стратегии адаптации в условиях независимых государств. Перед коре сарам, не имеющими национально-государственного образования, стоит не только проблема возрождения, но и проблема выживания как сложившегося этноса.

В рамках Советского Союза проблемы национального выживания советских корейцев как этноса не существовало^[24], поскольку именно в качестве «советских» корейцы и являлись продуктом советской системы, будучи носителями сформированной в рамках этой системы культуры. Но существовала проблема национального выживания корейцев как носителей традиционной корейской культуры.

Новые реальности, сложившиеся в странах СНГ после распада СССР, породили и проблему национального выживания «советских корейцев» как сложившейся этнической группы. Корейцы уже дважды (на Дальнем Востоке и в Средней Азии) адаптировались к новым условиям. Результатом этой адаптации и ассимиляции и стало образование такой субэтнической русскоязычной группы, как “советские корейцы”. После распада СССР и образования СНГ перед корейцами встала не только проблема национального возрождения как корейцев, но и проблема национального выживания, сохранения себя как определенной субэтнической группы – советских корейцев (коре сарам).

Дело в том, что в качестве таковой этнической реальности корейцы осознают себя как русскоязычная группа со смешанной культурой. В рамках СССР они осознавали себя как этническую целостность в рамках единого государства, несмотря на то, что они проживали в разных регионах – на Дальнем Востоке, Северном Кавказе, Украине, в Средней Азии, Москве и т. д. После распада СССР корейская диаспора оказалась разделенной в соответствии с границами новорожденных государств. Новые реальности могут привести к тому, что корё сарам как целостность потеряют свое лицо и начнут трансформироваться в новые этнические образования – корейцы Узбекистана, корейцы Казахстана и т.д. с соответствующим новым направлением ассимиляции.

Иначе говоря, проблема выживания советских корейцев сегодня трансформируется в проблему конструирования новой идентичности, согласно новой геополитической реальности. Так, сегодня уже можно наблюдать противопоставление одних корейских диаспор другим. Это проявляется в конфликтах интересов корейских ассоциаций стран СНГ и даже в обыденной речи, когда корейцы Узбекистана называются «узбеками», а корейцы Казахстана – «казахами». В этом плане являются показательными события последних лет, когда некоторые инициативы казахстанских корейцев были подвергнуты критике или заблокированы со стороны узбекистанских корейцев, усмотревших в этом попытку играть «первую скрипку» в регионе.

Разделённость корейских диаспор усугубляется тем, что деятельность всех корейских ассоциаций стран СНГ основана на политике лояльности по отношению к государствам проживания и, соответственно, государственной политике. В силу того, что в центрально-азиатском регионе наблюдаются конфликт интересов, борьба за лидерство, претензии, озвученные на государственном уровне, межгосударственные трения не могут не отразиться на межкорейских делах. Можно однозначно утверждать, что, если те или иные проекты междиаспорного сотрудничества и интеграции будут критически восприняты государственными органами тех или иных стран, корейские ассоциации поддержат позицию государственных органов своих стран, а не соотечественников из соседних стран.

Направленность и характер адаптации корё сарам в новых условиях будут определяться спецификой социально-политических и экономических реалий во вновь образовавшихся странах. Особенно тяжелы и мучительны будут поиски своей ниши в странах, где имеет место тенденция к становлению мононациональных государств.

В настоящий момент корейцы – один из наиболее урбанизированных этносов Центральной Азии. Около 90% корейцев проживают в городах. Причем проживают они все более разобщенно, замыкаясь в узко личностном кругу. Потеря компактности проживания – безусловно, один из факторов дезинтеграции.

В последние 10-15 лет среди городских корейцев наблюдается значительный удельный вес межнациональных браков. К примеру, в Алматы, где проживает каждый 5-й кореец Казахстана, он составляет около 40%^[25]. В результате появилась генерация корейцев-маргиналов с весьма слабо развитым чувством этнического самосознания.

Снижение образовательного уровня, нарастающая коммерциализация в выборе ценностных ориентаций, уход из многих, прежде занимаемых ниш трудовой деятельности, ведут к потере социокультурных, качественных характеристик корейской диаспоры.

Выработка концепции взаимодействия с Республикой Корея, КНДР и корейскими диаспорами других стран; более активное участие в межкорейском диалоге. При установлении контактов корейской диаспоры с исторической родиной в конце 1980-х – начале 1990-х гг. сразу же сказался фактор «Север-Юг». Корейское движение оказалось расколотым на корейские культурные центры, ориентированные на Юг, и АСОК (Ассоциация содействия объединению Кореи), ориентированную на Север^[26]. В силу экономических, а отчасти политических, причин контакты корё сарам с южанами по своей интенсивности и объему намного превзошли соответствующие контакты с северянами.

Во-первых, в отношениях, как с Севером, так и с Югом, корейской диаспоре СНГ нужно сохранять большую независимость.

Очень важно, чтобы взаимоотношения между диаспорами и Кореей строились на следующих принципах.

Принцип равноправия. В процессе отношений между диаспорами и Кореей не должно быть деления на «настоящих» (представителей полуострова) и «не настоящих» (диаспорных) корейцев. Подобное деление само по себе не верно, а в упомянутом контексте несёт в себе оскорбительный смысл.

Принцип равноправия также подразумевает отсутствие политики не эквивалентного отношения к разным диаспорам.

Принцип взаимоуважения. Часто диаспорные корейцы слышат упрёки в том, что у них недостаточно «корейского», что у них язык не тот, что у них обычаи не те, что они ведут себя не по-«корейски».

Необходимо осознать, что особенности корейских диаспор – это реальность, и её надо воспринимать таковой, какова она есть, и что это предмет гордости для корейских диаспор, а не недостаток.

Принцип невмешательства. Ни для кого не секрет, что корейские посольства неоднократно вмешивались в дела корейских организаций СНГ, оказывая прямое давление на принятие тех или иных решений. К чему это привело? Только к реакции отторжения. Взаимоотношения Кореи и корейских диаспор должны строиться на принципах невмешательства.

Принцип взаимопомощи. Взаимопомощь должна базироваться на взаимно обоюдных интересах. Когда корейцы из Кореи стали прибывать в страны СНГ, они были заинтересованы в налаживании выгодных связей, в продвижении своего бизнеса на новых рынках. Местные корейцы помогли им в этом. Теперь корейский бизнес в СНГ и, в частности, в Центральной Азии, имеет столь прочные позиции, что составляет в этом регионе конкуренцию самым мощным державам мира. Что касается помощи из Кореи корейцам СНГ, то в основном она связана с поддержкой очагов корейской культуры (корейских школ и курсов по изучению корейского языка, корейских СМИ, эстрады, традиционных праздников и т. д.), поскольку это соответствует представлениям Кореи о «корейской идентичности». Безусловно, помощь очагам корейской культуры нужна. Однако проблемы «корейской идентичности» не являются самыми актуальными для корейской диаспоры СНГ. Достаточно сделать самый простой опрос, чтобы убедиться в том, какие проблемы волнуют людей.

Во-вторых, ей необходимо налаживать самостоятельные связи с корейскими диаспорами других стран.

В-третьих, ей (как и другим диаспорам) необходимо играть более активную роль и в межкорейском диалоге. В частности, она, как и диаспоры других стран, может сы­грать свою конструктивную роль в вопросе объединения Кореи.

При рассмотрении проблемы объединения Кореи необходимо различать два взаимосвязанных, но все же различающихся процесса: процесс объединения двух корейских государств и процесс объединения корейской нации. С нашей точки зрения, высказанной еще в середине 90-х годов, процесс национального объединения является первичным, а процесс государственного объединения – вторичным. В то время как государственное объединение может стать делом не одного десятилетия, вопросы национального объединения могут решаться более или менее эффективно уже сегодня^[27].

Вопрос национального объединения встает на повестку дня в связи с глобализацией этничности, заменившей глобальное противостояние социально-политических мировых систем. Как показывает опыт евреев, китайцев, армян, казахов, татар и других этносов, государственные границы и характер отношений между теми или иными государствами не являются помехой для консолидации в национальном аспекте. И в Корее все чаще ставят вопрос о международном корейском сообществе (Global Korean Community).

Какова роль корейской диаспоры как составной части Global Korean Community в объединении корейцев и Кореи? Мне представляется, что этот фактор до сих пор не задействован в должной мере, в то время как он обладает большим потенциалом.

Северная и Южная Кореи при обсуждении вопроса об объединении Кореи все время настаивают на принципе невмешательства. Иначе говоря, объединение ими рассматривается как внутреннее дело корейцев. Возникает вопрос: каких корейцев? Из того, как складывается практика переговоров – корейцев Корейского полуострова. Но понятие «корейцы» включает не только жителей Северной и Южной Кореи. Есть еще 7-миллионная корейская диаспора. Мне представляется, что подключение зарубежных корейских диаспор к этому процессу могло бы способствовать его конструктивности.

Во-первых, переговорный процесс часто находится в тупике, поскольку носит характер взаимоисключающих позиций. Причем согласие с противоположной стороной зачастую рассматривается как поражение, а согласие (добровольное или вынужденное) противоположной стороны с собственными инициативами – как успех. Когда переговоры ведут недружественные стороны с заведомым намерением: чьи позиции пройдут, а чьи – нет, можно с уверенностью говорить о малой эффективности таких переговоров. Когда же инициативы исходят с третьей стороны, они не обязательно должны изначально педалироваться, поскольку не исходят с враждебной стороны^[28].

Во-вторых, концепция двухсторонних переговоров противоречит концепциям Global Korean Community, «национального единства», «великой национальной консолидации», поднимаемым Севером и Югом. Как возможна национальная консолидация, если а) более 7 млн. зарубежных корейцев^[29] фактически не имеют возможности каким-либо образом влиять на процесс объединения своей исторической родины и б) они сами разъединены по принципу «Север-Юг»?

Сегодня корейская диаспора является предметом политической борьбы. Соответственно, одни корейские диаспоры ориентированы на Север, другие – на Юг. Такого рода «перетаскивание каната» пагубно как для национальной консолидации в целом, так и для процесса межгосударственного объединения, в частности.

Рис. 5.1. Хан Сергей Михайлович – доктор философских наук, профессор, ректор Ташкентского государственного института культуры, председатель первого в СССР Республиканского оргкомитета по созданию корейских культурных центров (1988-1989).

Рис. 5.2. Ким Петр Геронович – доктор исторических наук, профессор, председа­тель Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана (1991-2000).

Рис. 5.3. Хан Сергей Александрович – кандидат исторических наук, председатель Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана (1991).

Рис. 5.4. Шин Владимир Николаевич – обладатель Кубка мира по боксу, бронзовый призёр чемпионата мира, двукратный чемпион СССР, многократный чемпион Узбекской ССР, «Заслуженный мастер спорта», «Заслуженный тренер Узбекистана». Председатель Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана (2000-2010).

Рис. 5.5.
Пак Виктор Николаевич – председатель Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана (с 2012 г.).
Рис. 5.6. Хан Гурий Борисович, доктор философских наук, профессор, председатель Республиканской Ассоциации корейских культурных центров Казахстана (1990-1995).

Рис. 5.7. Юрий Андреевич Цхай – председатель Ассоциации корейцев Казахстана (1995-2007). «Заслуженный тренер СССР» и «Заслуженный тренер КазССР», «Заслуженный работник Культуры КазССР». Президент и председатель совета директоров ряда компаний Казахста­на. Депутат Сената Парламента Республики Казахстан (2007-2013).
Рис. 5.8. Ким Роман Ухенович – председатель Ассоциации корейцев Казахстана (с 2007 г.), Аким Каратальского района Алматинской области (1999-2002), депутат Мажилиса Парламента Республики Казахстан V созыва.

Рис. 5.9. Шин Роман Александрович – президент Общественного объединения корейцев Кыргызской Республики (1998-2004). Депутат Жогорку Кенеша Кыргызской Республики III, IV и V созывов.

 

Рис. 5.10. Сан Борис Анатольевич – президент Общественного объединения корейцев Кыргызской Республики (2005-2011). Депутат Жогорку Кенеша Кыргызской Республики IV созыва (2007-2010).

Рис. 5.11. Цой Валерий Павлович президент Общественного объединения корейцев Кыргызской Республики (с 2012 г.).

Рис. 5.12. Ким Виктор Михайлович – председатель правления Ассоциации советских корейцев Таджикистана.

. Выводы

Если подытожить итоги развития корейского движения в странах СНГ, то их можно сформулировать следующим образом:

Во-первых, массовое корейское национальное движение стало возможным в результате новых подходов в национально-культурной политике высшего руководства Советского Союза. На начальном этапе оно было серьёзно ограничено регламентирующим контролем партийно-государственных органов.

Во-вторых, для начального этапа движения было особо характерно наличие множества корейских организаций, имевших, как правило, идентичные программные цели и задачи.

В-третьих, основные программные цели и задачи корейских организаций носили культурную направленность: возрождение национальной культуры, родного языка, обычаев и традиций. Пробуждение этнического самосознания происходило на фоне реализации этих задач.

В-четвертых, у истоков формирования и первоначального развития корейского движения стояли в основном представители научной интеллигенции, сыгравшие важную и положительную роль в организации корейских культурных центров, определении форм, методов и содержания деятельности, налаживании связей с государственными и общественными учреждениями Республики Корея и КНДР.

В-пятых, корейское национальное движение не обошли стороной такие явления, как амбициозность, разобщенность и конфронтация, ставшие серьезными препятствиями в достижении консолидации и единства корейской диаспоры, повлекшие за собой отток большого количества людей из корейского движения, отразившиеся на имидже корейской диаспоры и усложнившие взаимодействие корейских организаций с государственными органами.

В-шестых, необходимость перемен на современном этапе корейского движения продиктована как всей совокупностью политических и социально-экономических процессов на постсоветском пространстве, так и внутренней логикой развития самого этого движения. Перемены нашли свое проявление в смене лидеров корейского национального движения, в определении новых приоритетов деятельности, в расчете на собственные силы и средства, в укреплении организационной структуры. На настоящий момент интенсивность перемен в корейском национальном движении стран СНГ носит неравномерный характер.

В-седьмых, в странах СНГ продолжается углубление различий в социально-политической, экономической и национально-культурной политике, что влечёт за собой формирование различных условий существования корейских диаспор. Это, в свою очередь, накладывает отпечаток на специфику актуальных проблем корейских диаспор в тех или иных странах СНГ, которую необходимо учитывать в формировании стратегии и тактики корейского национального движения.

————————————————————————————————————————————–

^[1] Данный параграф представляет собой сокращенный и отчасти переработанный вариант статьи, написанной совместно с казахстанским ученым Г. Н. Кимом, а так­же включает фрагменты ранее опубликованных статей автора. – См.: Хан В. С., Ким Г. Н. Десять лет спустя: размышления о пути, пройденном в корейском движении // Ассоциация корейцев Казахстана. – Алматы, 2000. – С. 185-209 (Перевод на англ.: Korean Movement in Kazakhstan: Ten Years Later // The Koryo Saram: Koreans in the Former USSR. Korean and Korean American Studies Bulletin. – Vol. 12. – № 2. – New Haven: East Rock Institute, 2001. – Р 114-140); Хан В. С. Корейское движение в Узбекистане: аналитические заметки // Десять лет спустя. (К 10-й годовщине Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана) / отв. ред. В. С. Хан. – Ташкент, 2001. – С. 26-36; Хан В. С. Какие традиции мы возрождаем: в поисках своей идентичности // Десять лет спустя. (К 10-й годовщине Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана) – Ташкент, – С. 49-56; Хан В. С. К вопросу об этнокультурной идентичности корейцев Узбекистана (по данным социологического исследования) // История, культура и быт корейцев Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана. – Бишкек, 2003. – С. 69-76; Хан В. С. Парадигмы и проблемы национальных движений: социально-философский анализ. – «Известия о корееведении в Казахстане и Средней Азии». Алматы – Хельсинки, 1993. – № 1 (Перевод на англ.: Paradigms and Problems of National Movements: Social-Philosophical Analysis // Occasional Papers. – Vol. 2. – Seattle: Korean American Historical Society, 1996. – Р. 82-85).

^[2] Ким Б. Ветры наших судеб. – Ташкент, 1991. – С. 140.

^[3] Ленин Кичи, 14 июня 1989 г.

^[4] Кан Г.В. История корейцев Казахстана. – Алматы, 1995. – С. 186.

^[5] Ким П.Г. Корейцы Республики Узбекистан. – Ташкент, 1993. – С. 122.

^[6] Ленин Кичи, 19 декабря 1989 г.

^[7] Ким Ен Ун. Из жизни международной конфедерации корейских ассоциаций // Актуальные проблемы российского востоковедения. – Москва, 1994. – С. 154.

^[8] См. статью проф. С. М. Хана в газете «Правда» от 16 ноября 1989 г.

^[9] Ким В. (Енг Тхек). Ушедшие вдаль. – Санкт-Петербург, 1997. – С. 61.

^[10] Хан В. С. Корейская диаспора сегодня // Корё Ильбо, 22 января 1994 г.

^[11] Ким Б. Ветры наших судеб. – Ташкент, 1991. С. 137-140; О противостоянии инициативных групп по созданию культурных центров более подробно см.: Ким В. Ушедшие вдаль. – Санкт-Петербург. 1998; т^^Д? – ^Л1^,

#Д4, 1999, [* =                                  ^].

^[12] История учредительной конференции Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана – действительно малоприятная страница корейского движения. При её создании отсутствовали представители 7 областей из 11. Б. Ким так её характеризует: «Ленин Кичи» дала об этом чрезвычайном событии коротенькую заметку, да и то за подписью нештатника. Ни один из четырех сотрудников Ташкентского корпункта газеты на учредительную конференцию не был приглашён, как не были приглашены свыше 100 из 150 делегатов, избранных на местах». – Ким Б. Ветры наших судеб. – Ташкент, 1991. – С. 141.

^[13] Ли Г. Н. Корейцы в Кыргызстане. – Бишкек, 1998. – С. 26.

^[14] Ким Б. Ветры наших судеб. – Ташкент, 1991. – С. 147.

^[15] Ли Г.Н. Корейцы в Кыргызстане. – Бишкек, 1998. – С. 23.

^[16] Ким Б. Ветры наших судеб. – Ташкент, 1991. – С. 141.

^[17] Ким Б. Корейцы Узбекистана: кто есть, кто. – Ташкент-Сеул, 1999. – С. 17-18.

^[18] Ким Ен Ун. Корейский этнос в постсоветском пространстве // Хо Ун Бе (Хо Дин) в воспоминаниях современников. – М., 1998. – С. 26.

^[19] Хан Г. Б. Прошлое и настоящее корейцев Казахстана. – Алматы, 1997. –

С. 143.

^[20] Там же. – С. 144.

^[21] Коре ильбо, 11 февраля 1999 г.

^[22] См.: Хан В. С. Парадигмы и проблемы национальных движений: социально­философский анализ // Известия о корееведении в Казахстане и Средней Азии. – Ал маты-Хельсинки, 1993. – № 1.

^[23] Ким Г. Н. Актуальные проблемы корейской диаспоры Казахстана // Республика Казахстана: Межэтнические аспекты социальных и экономических реформ. – Алматы, 1993. – С. 123.

^[24] Нельзя путать проблемы выживания этноса с проблемами выживания физических лиц, классов и т. д.

^[25] Ем Н. К проблеме национально-смешанных браков // Известия корееведе­ния. – Вып. 2. – Алматы, 1997. – С. 43.

^[26] По принципу «Север – Юг» оказались разделенными не только корё сарам. Корейская диаспора в Японии также разделена на «Миндан» («Ассоциацию корейских граждан в Японии»), ориентированную на Юг, и «Чхочхонрен» («Генеральную лигу корейских граждан в Японии»), поддерживаемую Севером.

^[27] Khan V. S. The World, Philosophy and the Problem of the Koreans National Reunion // “Newsletter of Korean Studies in Kazakhstan”. – Vol. 1. – Almaty, 1996.

Данная статья была написана в 1991 г., но Северная Корея не приняла ее из-за «про южнокорейской направленности», а Южная Корея – из-за «про северокорейской направленности». В конечном счете статья была опубликована в Казахстане в 1996 г. Вопрос объединения в обеих Кореях больше обсуждался с точки зрения будущей формы государственности объединенной Кореи (унитарное государство или конфедерация), нежели с точки зрения переходных шагов, способных обеспечить доверие, нормальные дипломатические отношения, регулярные контакты и сотрудничество между народами обеих Корей. И только годы спустя южнокорейские политики пришли к пониманию того, о чем я писал в своей статье (в новой политике «солнечного света» Ким Тэ Джуна, направленной на укрепление мер доверия в различных областях).

^[28] Там же.

^[29] По данным Фонда зарубежных корейцев при МИДе Республики Корея, сейчас за пределами полуострова проживает 7 млн. человек в более чем 170 странах мира.

---

ЦВЕТ НАЦИИ, ГОРДОСТЬ НАРОДА

Коре ильбо, 28 мая 2021 г.

Этот дом, в который упирается улица Курмангазы, мне знаком уже многие годы. В нем живет дорогой наш Гурий Борисович. Для казахстанцев – это кладезь знаний, человек, судьбой своей доказавший, что невозможно сломить живую душу, если она жива идеалами добра и обостренного чувства справедливости. Никакие преграды не страшны для человека деятельного и активного по жизни. Для многих моих современников и представителей поколений постарше Г.Б. Хан – Учитель с большой буквы, даже если они лишь прослушали цикл его содержательных лекций, несмотря на то, что в те годы лекции на темы, которыми жил Гурий Борисович, просто должны были быть напичканы тем, что мы сейчас называем «политической трескотней». Его материал выгодно отличался от того, что читали его вполне успешные коллеги. Для многих молодых ученых Г. Б. Хан – пример для подражания, для многих соплеменников – непререкаемый авторитет порядочности, мудрости, человечности и компетентности не только в том, что он делает и чему посвятил и посвящает себя. У Гурия Борисовича, кажется, на все вопросы есть ответы и есть свое личное мнение, которому, как правило, можно доверять. Он – очень объективный человек! И это несмотря на то, что уже многие годы Гурий Борисович незрячий физически. Я подчеркиваю – физически, потому что даже при закрытии этого канала информации он умудряется быть в курсе происходящего. Он остается современным человеком, шагающим в ногу со временем. В последние годы Гурий Борисович стал плохо слышать. Но вот мы говорим с ним, и он отвечает мне на вопрос, который я боюсь ему задать, чтобы не обидеть: «Я сейчас полностью завишу от моих родных. Они со мною гуляют, кормят, помогают справляться с бытом и со своим состоянием. Я не могу жить без информации вовсе. Поэтому они мне читают газеты, рассказывают о том, чем живет страна, мир…» На вопрос о том, читают ли здесь нашу газету, Гурий Борисович пожаловался:

– От корки до корки! Конечно! Должен вам сказать, что газета сегодня интересная, передайте это в АКК и в редакцию. Только вот некоторые номера вытащили у меня прямо из ящика, многие ведь сегодня не получают газет и не выписывают. Ну ничего, будем разбираться

Тамара ТИН

Рассказывать о Гурии Борисовиче – все равно, что писать роман, который был бы «о времени и о себе». Если поставить над этим материалом рубрику «Личность», это будет в самую точку, но недостаточно. Сразу напрашивается другая рубрика «Сильные духом». Но этого тоже будет недостаточно, потому что Гурий Борисович, добывая знания и изыскивая физические ресурсы для того, чтобы по-прежнему действовать, вносить свой личный вклад в общее дело, продолжает, как это ни странно прозвучит, влиять на многие ситуации, происходящие в корейском общественном движении, в стране и даже в мире. Гурий Борисович сам подсказал мне поделить материал на части, которые расскажут о его основных этапах становления как личности, которые он сам считает самыми важными в своей богатой событиями биографии. А жизнь его не была устлана розами, он – не баловень судьбы и не человек, который ради карьеры мог пойти по головам. Потому что на первом месте у Гурия Борисовича всегда его семья и четыре его дочери, которые были воспитаны в духе любви к своей родине – Казахстану, к своим корням и которым он дал самое главное – личный пример в покорении высот, ведущих к профессионализму, к тем истокам, имея которые, человек смело шагает по жизни и все у него образуется, и все идет своим чередом, если даже бывает невыносимо трудно.

Есть такая профессия лекциями вдохновлять

Идеолог, просветитель, политолог, философ. Все эти определения Гурий Борисович сводит к одной своей деятельности, ставшей для него профессией, – лектор. А глядя на преподавательскую его деятельность, размышляя о трудовой биографии в целом, можно отметить и свойство характера самого лектора – постоянство и преданность своему делу. Посудите сами – 65 лет работы в партийном аппарате, 25 лет – преподавания в Высшей партийной школе, с 1954 года – преданность делу одной партии, которая когда-то вдохновила и его, в идеалы которой поверил… Еще будучи студентом 3-го курса университета, Гурий Борисович по линии комсомола начал читать лекции на всевозможных мероприятиях. Его убедительные слова находили отклик в сердцах людей, и это не могло остаться незамеченным, не отразиться на выборе дальнейшего пути. Желторотый выпускник вуза – руководитель лекторской группы Талды-Курганского обкома партии. Кто хоть немного знаком с той системой работы, тот поймет, что такое место работы уже сулило большое будущее. Конечно, Гурий Борисович сразу стал кандидатом в члены КПСС и, будучи совсем молодым, уже щедро делился своими знаниями и умением завоевывать аудиторию. Однако это умение частью дается человеку с рождения. Не каждому дано, выступая в разных аудиториях, стать своим и стать понятым. Как известно, от посредственных лекций народ уходил очень просто – он на них… спал. Молодого талантливого парня заметили, как говорится, «с первых шагов в народ», и очень быстро он уже сам выбирал род своей деятельности и, к удивлению, многих, никогда не соглашался выполнять работу инструктора или занимать другие административные должности, сулящие и привилегии в обществе, и материальное благополучие. Долгие годы приходилось ютиться в маленьких квартирах, ведь семья у Гурия Борисовича была всегда большой и росла с рождением собственных дочерей. Так, с молодой четой жили мама Гурия Борисовича и две его сестры, а потом четыре дочери. Однако даже теснота в быту, жизнь на небольшие доходы не останавливали его желания делать то, что он умел по-настоящему – нести людям знания, помогать разобраться в общественной жизни родной страны. Поэтому после очередного предложения Гурий Борисович, отказываясь от повышения в должности, неизменно говорил: – Я – лектор. И он этому соответствовал и в этом был непревзойденным даже в других республиках бывшего Союза и за рубежом, куда выехать в те годы железного занавеса было чрезвычайно трудно. Он выезжал. Были времена, когда Гурий Борисович представлял Казахстан в Северной Корее, в Африке, в Египте, в ГДР, ФРГ, США, в Японии, только в Южной Корее был более 10 раз. Всегда проходило все гладко и вызывало только положительные эмоции и отзывы, а также – были новые приглашения. Запомнился Алжир. – Мы, конечно, были тогда под «идеологическим обстрелом» многих неудобных вопросов, – рассказывает Г. Б. Хан, – так как накануне в стране прошли антисоветские акции. И, честно говоря, не все справлялись с этим натиском недоброжелательности, а порою даже нескрываемой враждебности. Помню, первым из нашей делегации выступал представитель из Узбекистана. Ушел с трибуны, опустив голову. Слово дали мне. Я уже использовал первые факты, которые всегда заинтересовывали любую аудиторию – никакой реакции, пробую излюбленные приемы – ноль эмоций. И вдруг говорю: «Казахстан по территории – это шесть Франций». Аудитория вдруг неимоверно оживилась. Дальше, что бы я ни говорил, все слушалось и воспринималось с восторгом и пониманием. Потому что этот слушатель все мерял Франциями. И вдруг есть такая страна, в которой шесть Франций!

Время, когда патриотизм и здравые идеи – уже не национализм

– Гурий Борисович, Вы кореец, как говорится, чистейшей воды. Напоминали ли вам об этом? Националисты же везде есть. Такие должности у вас были, – задаю вопрос профессиональному идеологу.

– Я сам себя всегда интернационалистом чувствовал, – отвечает Гурий Борисович. – Наверное, поэтому даже мысленно не боялся никогда подобных обвинений. Просто работал, много вопросов изучал. А когда по миру поездишь, многое на свои места становится. Помню, однажды при переходе на другую работу мне один товарищ, мой руководитель сказал: «Ты же кореец, сиди себе и не думай о другой работе. И так тебе, мол, повезло». Я все равно принял решение и ушел. Потом он извинился передо мной. Забудь, говорит, это я сказал только для того, чтобы ты в аппарате остался. Был случай очень серьезный, когда в 60-е годы были нападки на книгу Олжаса Сулейменова «АЗиЯ» – казахстанского поэта обвинили в национализме и в СМИ была целая серия публикаций. Гурия Борисовича попросили написать закрытую рецензию на книгу для внутреннего прочтения.

– Я дважды прочел эту книгу Олжаса Сулейменова, другие его произведения и ничего от национализма не нашел, – вспоминает Гурий Борисович. – Я честно написал, что то, что кому-то может показаться национализмом, является идеей взаимообогащений наций. Все обошлось. Поток обвинений утих. Дальше мы были свидетелями многих событий, которые ведут к осознанию себя как личности. И времена бывали разные. И по острию ножа мы ходили, и понимать друг друга заново учились.

– И Вы тоже задавались вопросами: «Кто я?» «Откуда?».

– Конечно. В этой связи мне вспоминается первый съезд корейцев Казахстана, который состоялся 17 марта 1990 года. Такой форум был в принципе невозможен лет 10-15 назад. Меня бы обвинили в национализме! Ведь по национальным признакам съездов никто не проводил. А после нашего съезда такие форумы провели почти все национальные центры. Это говорит о том, что сегодня каждый может самоидентифицировать себя как представителя отдельного этноса, и для нашей многонациональной страны это работает только на ее развитие и процветание.

Счастливое продолжение

Гурия Борисовича в советское время называли казахстанским Зориным (Зорин – известный политолог, международный обозреватель, которого цитировали, по книгам которого учились, на мнение которого полагались, – прим. авт.). И он полностью соответствовал этому званию, работая уже в партшколе. Нам, слушателям его лекций, так старшекурсники и говорили: «А вот местного Зорина пропускать нельзя, себе дороже».

– Почему Зорина? Хана же?

– Послушаете, сами поймете. Сейчас у Гурия Борисовича еще преподают две его дочери Ирина Гурьевна и Светлана Гурьевна. Одна в Энергетическом университете очень успешно занимается проектом по добыче урана в Шымкенте, другая преподает в Алматы Менеджмент Университете. Обе строгие к себе и к окружению, обе пошли по стопам отца и горды своими корнями, где есть папа Гурий Борисович и покойная их мама Зинаида Владимировна, прошагавшая вместе с ними жизненный путь семьи Хана, в котором было все: и радости, и печали, и тревоги за семью, за благополучие детей. Еще одна дочь Наталья живет со своей семьей в Украине, одну дочь Елену семья потеряла, ей было только 40 лет, когда она умерла... У Гурия Борисовича 7 внуков, 13 правнуков. Дом – полная чаша. – В целом состав интернациональный, 80 процентов казахи, – констатирует он с улыбкой. – Один зять кореец, другой украинец, есть казах, был и русский. – Сейчас со мною вместе живет семья внучки Юленьки. Малышки, мои правнучки Айлин и Амали – моя радость! Старшенькая Айлиночка – такая развитая! Танцует, поет, разговаривает так хорошо! В садике из младшей группы ее перевели в старшую. Меня зовет деда Гурий, а свата – аташка и все. Он ей говорит: «Ты меня тоже зови дедушкой», а она ни в какую. Нет, говорит, ты аташка, аташкой и будешь. Из гостей приходит, представляете себе, малышка несет мне плитку шоколада или конфетку – помнит, что я дома. Такая вот славная девочка! Мы беседуем с Гу ием Борисовичем, с 90-летним Гурием Борисовичем, который как 10 и 20, и 5 лет назад все даты событий помнит, как свой день рождения, который каким-то непонятным образом, обходясь минимумом информации, понимает все нюансы происходящих в стране событий, и я ловлю себя на мысли, что он, наверное, по-прежнему от бесед и от лекций не устает. Но на всякий случай спросила:

– Наверное, утомила вас своими вопросами, Гурий Борисович?

– Что вы?! – услышала искреннее удивление в ответ. – Мне сегодня так не хватает этого общения. Если газете интересно то, что я рассказываю, пожалуйста. Времени у меня сегодня много… Искренне желаем нашему патриарху той же энергии жить, какой ему не занимать, пусть семейство Ханов развивается по всем направлениям и радует своего деда и прадеда успехами и достижениями, прославляя нашу страну.

***

Советский и казахстанский учёный, общественный деятель, доктор философских наук, профессор, Заслуженный работник культуры КазССР, академик Московского отделения Международной академии о природе общества, первый президент Ассоциации корейских культурных центров Казахстана Гурий Борисович Хан родился 27 мая 1931 года в селе Пуциловка Приморского края.

В 1954 году окончил Казахский государственный университет имени С.М. Кирова (ныне КазНУ имени аль-Фараби).

С 1954 по 1959 год – руководитель лекторской группы Талды-Курганского обкома партии.

С 1959 по 1962 год – лектор Алма-Атинского обкома партии.

С 1963 по 1969 год – лектор отдела пропаганды и агитации ЦК КП Казахстана.

С 1969 по 1994 год – заведующий кафедрой Алматинской высшей партийной школы.

С 1994 года – профессор кафедры международного права, заведующий кафедрой международного права, специалист в области философии и политологии Казахского государственного юридического университета.

В 1987 году защитил докторскую диссертацию по философии.

В 1988 году Гурию Борисовичу было присвоено учёное звание профессора философии. Он – автор более 100 научных публикаций и монографий.

Основные научные работы: «Пути развития освободившихся стран», «Внешние и внутренние условия современной национально-демократической революции», «Прошлое и настоящее корейцев Казахстана», «Внешняя политика Республики Казахстан», «Современная система международных отношений», «Нурсултан Назарбаев: гуманизм и политическая воля» и др. Член Ассамблеи народа Казахстана (с 1995 года).

Награды и звания: медали – «За трудовую доблесть», «За трудовое отличие», «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина», почётная грамота Верховного Совета Казахской ССР. Награды независимого Казахстана: орден Достык II степени из рук президента Республики Казахстан, медаль «10 лет независимости Республики Казахстан», нагрудный знак «Отличник народного просвещения Казахской ССР», медаль «Астана» и др. Есть среди наград и те, что Гурий Борисович получил от государств других стран, в частности, Южной Кореи, РСФСР – юбилейную медаль в честь 75-летия Победы над фашистской Германией.

Отмечая юбилей, Гурий Борисович особенно дорожит 25 годами работы в Высшей партийной школе. За четверть века — это учебное заведение подготовило целую плеяду одаренных руководителей, которые проявили себя в годы становления независимого Казахстана. Среди выпускников – Елбасы, который на вручении награды Гурию Борисовичу назвал его своим учителем.