Главная / БИБЛИОТЕКА / КОРЕЕВЕДЕНИЕ / КИМ ГЕОРГИЙ ФЕДОРОВИЧ

КИМ ГЕОРГИЙ ФЕДОРОВИЧ

Ким, Георгий Фёдорович

Гео́ргий Фёдорович Ким (3 ноября 1924 года, Синельниково Покровского района Дальневосточного края (ныне Покровка Приморского края) — 29 апреля 1989 года, Москва) — советский востоковед, специалист по истории Кореи и проблемам национально-освободительного движения в странах Азии и Африки. Член-корреспондент АН СССР с 23 декабря 1976 года по Отделению истории (востоковедение).

Биография

Родился в семье корейцев, которая в 1937 году была депортирована в Казахстан. Окончил аэрофотогеодезическое отделение Петропавловского земельного техникума (1942) и курсы преподавателей истории средних школ при Северо-Казахстанском ОблОНО (1943). В 1943—1947 годах работал учителем истории, заведующим учебной частью, с 1945 года — директором средней школы села Архангельское Северо-Казахстанской области. Член ВКП(б) с 1946 года.

Окончил заочное отделение исторического факультета Омского педагогического института (1947). Преподаватель (1947—1948), старший преподаватель (1948—1949) кафедры истории Петропавловского учительского института. Аспирант Тихоокеанского института АН СССР (1949—1952). С 1952 года работал в Институте востоковедения АН СССР: старший научный сотрудник (1955—1961), заведующий отделами Кореи, Монголии и Вьетнама (1961—1971) и общих проблем (1971—1978), заместитель директора (1978—1985), и. о. директора (1985—1987). Доктор исторических наук (1964).

Преподаватель (1952), старший преподаватель (1952—1954) кафедры восточных языков исторического факультета МГУ. Профессор кафедры истории Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии ИСАА при МГУ (1965—1983), читал курс лекций по проблемам новейшей истории стран Востока.

Главный редактор журнала «Азия и Африка сегодня» (1974—1989). Член бюро Отделения истории (1978—1988) и Отделения проблем мировой экономики и международных отношений АН СССР (1988—1989). Заместитель председателя Советского комитета солидарности с народами Азии и Африки и Всесоюзной ассоциации востоковедов (1984—1989), председатель Научного совета по координации исследований проблем развивающихся стран и движения неприсоединения (1988—1989).


Могила Г. Ф. Кима на Кунцевском кладбище Москвы.

 

Научная деятельность

Внёс значительный вклад в изучение истории Кореи, в теоретическое осмысление опыта социалистического строительства в странах Азии и общих проблем цивилизационного развития Востока в контексте современных процессов интернационализации и глобализации. Особое внимание уделял анализу проблем национально-освободительного движения, процессов социального развития, соотношения национального и социального факторов в политическом и социально-экономическом развитии стран Востока после обретения ими суверенитета. Координировал подготовку и издание фундаментальных трудов: «Южная Корея. Экономическое и политическое положение (1945—1958)» (1959), «История Кореи» (тт. 1—2, 1974), «Восток: рубеж 80-х годов: освободившиеся страны в современном мире» (1983) и др.

Основные работы

  • «Борьба корейского народа за мир, национальное единство и демократию» (1957);
  • «Рабочий класс новой Кореи» (1960);
  • «Распад колониальной системы империализма» (1962, в соавт. с Е. А. Берковым);
  • «Рабочий класс Кореи в революционном движении и социалистическом строительстве» (1965);
  • «Пролетарский интернационализм и революции в странах Востока» (1967, в соавт. с Ф. И. Шабшиной);
  • «Ленинизм и национально-освободительное движение» (1969, в соавт. с А. С. Кауфманом);
  • «Новая история стран Азии и Африки» (1975, 3-е изд. 1982, в соавт. с А. А. Губером и А. Н. Хейфецем);
  • «Актуальные проблемы современного национально-освободительного движения» (1976);
  • «Союз рабочего класса с крестьянством и опыт социалистических стран Азии» (1977, в соавт. с Ф. И. Шабшиной);
  • «Зарубежный Восток» (тт. 1—3, 1980—1981);
  • «От национального освобождения к социальному: социально-политические аспекты современной национально-освободительной революции» (1982; 2-е изд. 1986);
  • «Ислам в современной политике Востока (конец 1970-х — начало 1980-х гг.)» (1986);
  • «Классы и сословия в докапиталистических обществах Азии: проблемы социальной мобильности» (1986, совм. с К. З. Ашрафян);
  • История отечественного востоковедения до середины ХIX века / отв. ред. Г. Ф. Ким, П. М. Шаститко. М.: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1990;
  • «Узловые проблемы истории докапиталистических обществ Востока: вопросы историографии» (1990, совм. с К. З. Ашрафян; посм.);
  • «Япония: справочник» (1992, совм. с К. О. Саркисовым и А. И. Сенаторовым; посм.)

Награды

Был награждён орденами Трудового Красного Знамени (1975) и Октябрьской Революции (1984), медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1947) и «50 лет Монгольской народной революции» (1972). Лауреат Государственной премии СССР (1980). Почётный доктор университета Рицумейкан (Япония, 1980).

Литература

  • Тихвинский С. Л., Шаститко П. М. 60-летие Г. Ф. Кима // Вопросы истории. 1984. № 10;
  • Ким Георгий Федорович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.
  • Георгий Федорович Ким. — М. : ИВ РАН, 2015. — 364 с. — ISBN 978-5-89282-628-0.

 

Фильтр по товарам
Фильтр по товарам
Сортировать по
КИМ Георгий Федорович - книга серии "Российские корейцы"
КИМ Георгий Федорович - книга серии "Российские корейцы"
Артикул: нет
КИМ Георгий Федорович - к 80 летию со дня рождения
КИМ Георгий Федорович - к 80 летию со дня рождения
Артикул: нет

Георгий Федорович Ким, как историк-кореевед

  16 сентября 2015 •  1 533 просм. •  История, Корееведение •  , 

 


Гео́ргий Фё́дорович Ким

Михаил Николаевич ПАК

Георгий Федорович Ким,

КАК ИСТОРИК-КОРЕЕВЕД*

Мне, человеку, имевшему постоянное профессиональное и дружеское общение с Георгием Федоровичем на протяжении сорока лет, очень трудно начать эту статью, посвященную Г.Ф. Киму (1924-1989) — большому ученому, активному общественному деятелю и замечательному человеку. Опасаюсь, что, как бы я ни старался, я не смогу охватить всех сторон многогранной деятельности неутомимого труженика, отдавшего все свои силы развитию советского востоковедения, укреплению идеологических позиций нашей страны на международной арене, глубоко верившего в торжество идей марксизма-ленинизма и мирового социализма. Свою задачу вижу только в том, чтобы в какой-то степени отметить его незаурядный вклад в изучение новейшей истории Кореи.

Прежде чем перейти к изложению по существу дела, мне хочется коснуться некоторых сторон биографии Г.Ф.Кима, которому пришлось преодолеть немалые невзгоды и трудности, прежде чем он стал известным в мире советским ученым-востоковедом.

Он родился 3 ноября 1924 г. в селе Синельниково Дальневосточного края (теперь село Покровка Приморского края) в семье простого крестьянина. Рано лишившись отца, он взял на себя все заботы о семье. В 1937 г., как все корейцы Дальнего Востока, подвергся насильственному переселению и оказался в Северном Казахстане. Здесь он окончил Петропавловский учительский институт, а затем, в 1947 г., — исторический факультет Омского педагогического института и начал свою преподавательскую деятельность. Летом 1949 г., когда он поступал в аспирантуру Тихоокеанского института Академии наук СССР, мне посчастливилось познакомиться с ним и открыть в нем горячего соратника в области корееведения. Он уже тогда обладал очень глубокими знаниями в области истории философии и всеобщей истории, поэтому стал незаурядным молодым ученым в аспирантуре Тихоокеанского института, когда начал специализироваться по новейшей истории Кореи. Тема его кандидатской диссертации: «Помощь Советского Союза в экономическом и культурном строительстве КНДР (1945- 1950 гг.)». Эта тема была исключительно актуальной для понимания положения в Корее, только что освобожденной от многолетнего колониального гнета японского империализма. После успешного прохождения курса аспирантуры началась его плодотворная работа в Институте востоковедения АН СССР, куда влился и бывший Тихоокеанский институт АН СССР. Работая в Институте востоковеде­ния, он вскоре вырос в признанного руководителя молодого советского корееведения. Возглавляемый им сектор корееведения в ИВ АН СССР стал главным центром корееведческих исследований в стране, осуществлявшим исследования по наиболее актуальным вопросам истории и современного положения в Корее. Новые научные подходы к объективному изучению проблем национально-освободительного движения в Корее выгодно отличались от многих субъективных оценок и трактовок, дававшихся тогда в историографии КНДР. Корееведческие исследования, осуществленные под руководством Г.Ф. Кима, отличались глубиной теоретической постановки проблем, основанной на творческом изучении основ марксизма-ленинизма. Изучение истории Кореи в комплексе с общими проблемами современного развития привело к расширению круга его исследовательских интересов к общемировым проблемам развития стран Азии и Африки. Отношения мирового социализма с развивающимися странами Востока рассматривались им как важнейший вопрос, определяющий судьбы всего человечества. По инициативе Г.Ф. Кима в 1971 г. в составе ИВАН был создан Отдел общих проблем стран Востока. Он стал признанным и авторитетным организатором науки в качестве руководителя созданного им отдела, а затем в качестве заместителя директора ИВАН (1978-1989 гг.). При активном участии Г.Ф. Кима устанавливались международные связи. ИВ АН провел в Москве в I960 г. XXV Международный конгресс востоковедов и принимал деятельное участие в последующих — XXVI (Дели, 1964 г.), XXVIII (Канберра, 1971 г.), XXIX (Париж, 1973 г.), XXX (Мехико, 1976 г.) и XXXI (Токио, 1973 г.), а также в IV со­ветско-японском симпозиуме по проблемам безопасности в Азии (Ташкент, 1978 г.) и в Конгрессе Международной ассоциации политических наук (Москва, 1979 г.). Для стиля Г.Ф.Кима как организатора научных исследований было характерно коллективное обсуждение (на ситуационных совещаниях и других нерекламируемых мероприятиях) сложных научных проблем, в том числе таких, которые официально считались «запретными», в результате чего стало возможным уяснение объективной картины современного мира. Именно эти инициативы Г.Ф. Кима вызывали нарекания со стороны некоторых официальных руководителей страны. Между тем Г.Ф. Ким стремился к тому, чтобы результаты научных исследований непосредственно служили решению политических задач нашей страны. Трудно перечислить все те вопросы (многое мне и неизвестно), по которым Г.Ф. Ким обращался в руководящие инстанции с предложением по решению актуальных политических проблем СССР.

Не только научная, но и активная общественная деятельность Г.Ф. Кима снискали ему глубокое уважение. Он состоял заместителем председателя Советского Комитета солидарности стран Азии и Африки, заместителем председателя Центрального правления Ассоциации содействия ООН, председателем Всесоюзной Ассоциации советских востоковедов, заместителем председателя Общества советско-корейской дружбы. Его глубокие знания, открытый характер вместе с принципиальностью, скромностью и доброжелательностью привлекали к нему симпатии многих людей не только в нашей стране, но и во многих других странах мира. Именно эти качества позволяли ему выполнять различные ответственные поручения партийных и государственных органов. Мне до сих пор вспоминается последняя его миссия в Южную Корею в декабре 1988 г. Я слышал, что он посетил Сеул и вручил президенту Южной Кореи Но Тхэу (обычно — Ро Дэ У) личное послание президента СССР М.С. Горбачева. После выполнения этой миссии, а также после прочтения нескольких лекций в Сеуле Г.Ф. Ким (уже больной) был очень воодушевлен и окрылен. Я встретил его тогда в г. Осака (Япония) — на обратном пути в Москву. В осакском отеле «Ройяль» мне посчастливилось услышать его лекцию (как потом оказалось, это была его последняя зарубежная лекция), в которой он с большой убедительностью настаивал на необходимости установления дипломатических отношений между СССР и Республикой Корея. Можно с уверенностью сказать, что миссия Г.Ф. Кима в Сеул в 1988 г. стала прелюдией к скорому установлению межгосударственных отношений между Советским Союзом и Республикой Корея в 1990 г.

Говоря об успехах Г.Ф. Кима как ученого и общественного деятеля, нельзя не остановиться на его личных качествах, на его мужестве и отваге в достижении поставленных целей. Его учеба в аспирантуре в Москве внешне казалась гладкой дорогой, но на ней ему пришлось преодолеть немалые препятствия, связанные с нашими тогдашними порядками тоталитарной действительности. Даже выдержанные экзамены в аспирантуру не были гарантией его дальнейшей учебы, потому что, как депортированному в 1937 г., ему была заказана прописка в Москве и других столичных городах. Мы, его друзья, помним, сколько отваги необходимо было ему, чтобы в органах МВД оспаривать незаконность отказа ему в московской прописке. Ему приходилось доказывать работникам МВД что такая дискриминационная политика противоречит самой идеологии марксизма-ленинизма и сущности советского государства. С трудом ему удалось самому прописаться в Москве, но в Казахстане оставалась его семья: старая мать, жена и трое детей. И за то, чтобы ему разрешили вызвать семью в Москву, тоже пришлось побороться. Когда его попросили выступить в качестве лектора ЦК КПСС на периферии, Георгий Федорович обратился с письмом прямо к секретарю ЦК КПСС М.А. Суслову, в котором он показал нелогичность того факта, что, с одной стороны, ему поручают читать лекции от имени ЦК КПСС, а с другой стороны, отказывают в возможности вызвать в столицу членов семьи, поскольку у них были паспорта с ограничением. Представьте себе, письмо действительно подействовало. Органы МВД разрешили ему вызвать семью, и он смог снять дачу в Подмосковье (станция Перловка Северной ж/д) и жить там вместе с семьей, пока ему не предоставили московскую квартиру от Института востоковедения. Момент национальной дискриминации преследовал его и впоследствии в его научной карьере. В 1965 г. он был избран членом-корреспондентом АН СССР, но академиком ему не суждено было стать. Ф.И. Шабшина в своих воспоминаниях пишет, что «Георгий Федорович давно работал на уровне академика, но академиком так и не стал из-за нравов нашего времени»[1]. Основным условием для избрания академиком, как отмечает Ф.И. Шабшина, было предварительное согласие в аппарате ЦК КПСС, где некоторых «по-прежнему не устраивала его национальность». Зная об этом, сам Г.Ф. Ким говорил: «Поверьте, не то обидно, что не выбрали, а то, почему. Больше оформлять документы, если снова выдвинут в академики, не стану. Для меня это не цель». Письма востоковедов, направленные секретарям ЦК по этому вопросу, остались без ответов. Та же история повторилась с назначением его на пост директора ИВ АН. После ухода Е.М. Примакова с поста директора ИВ АН в 1986 г. Г.Ф.Ким стал и.о. директора на довольно продолжительное время. И он был, несомненно, достоин этого поста и того, чтобы стать постоянным директором. На этом настаивал секретарь парткома института Е.А. Лебедев в письме к одному из секретарей ЦК; но там упорно не хотели его назначения, намекая на его национальную принадлежность. В феврале 1987 г. на этот пост был назначен тогдашний заместитель министра иностранных дел профессор М.С. Капица, а Г.Ф. Ким остался вечным пер­вым заместителем директора[2]. Но сам Г.Ф. Ким до последних дней продолжал выполнять весьма ответственные поручения.

Личные качества, его верность гуманистическим идеалам науки, соединявшим душевность и человечность, справедливость и веру в правду, остались в благодарной памяти его друзей и товарищей, особенно тех, в чью защиту решительно и горячо выступал Г.Ф. Ким, отмечая несправедливые гонения (например, А.И. Левковского, Л.П. Делюсина, Н.А. Симонии и других). Не случайно его душевные качества вызывали уважение Е.М. Примакова, А.С. Дзасохова, Г.Х. Шахназарова и многих других ученых, общественных деятелей, дипломатов, которые высоко ценили смелость его научных суждений, упорство в их отстаивании, а также удивительно цельное сочетание яркого чувства национального достоинства и не менее богатого интернационалистского сознания. Во время последнего прижизненного юбилея Г.Ф. Кима Е.М.Примаков сказал о нем: «Всех, кто хорошо знает нашего друга, поражает удивительно цельное сочетание в нем яркого национального чувства и не менее богатого интернационального подсознания. Нелегко найти и сохранить эту весьма чувствительную и тонкую грань взаимодействия. И наш Георгий, который в любых ситуациях остается патриотом нашего российского многонационального дома, чутко уловил эту грань, и за это качество мы особенно ценим и почитаем его»[3].

Научное мировоззрение и его политическая позиция по исследуемым проблемам Востока очень ярко выразились в его монографии «От национального освобождения к социальному. Социально-политические аспекты современных национально-освободительных революций», посвященной проблемам современных национально-освободительных революций на Востоке, где он писал: «К фундаментальным факторам общественного развития стран Востока следует отнести резкое обострение противоречий между национально-освободительными силами и империализмом. В то время как международный империализм предпринимает разнообразные маневры для удержания освободившихся стран в мирохозяйственной структуре капитализма, народы Востока, напротив, усиливают борьбу за преодоление своей вековой отсталости, за радикальную перестройку полуколониальной структуры экономики, обеспечение современных стандартов потребления, подъем национальной культуры, достижение нового экономического, подлинно равноправного положения в международном разделении труда.

На основе этого глубочайшего антагонистического общественного конфликта между национально-демократическими силами и империализмом углубляются и расширяются социальная база и размах массовых антиимпериалистических движений в странах Востока»[4].

I

До Второй мировой войны в Советском Союзе не была разработана сколь­ко-нибудь стройная концепция развития исторического процесса в Корее. Те, которые существовали в пропагандистской литературе (в том числе и Коминтерновского происхождения), не отличались глубиной и объективностью оценки происходивших в Корее событий. Они отличались явной переоценкой революционных возможностей корейского национально-освободительного и рабочего движения. Знакомясь с этой литературой, читатель должен был прийти к выводу, что в Корее вот-вот разразится революция, причем даже пролетарская. Но почему-то революция не наступала. С прискорбием следует отметить, что большинство авторов корееведческих работ в 1920-1930 гг. с середины 1930-х годов подверглись репрессиям, поэтому они не могли ни пересмотреть, ни развить свои взгляды дальше.

После Второй мировой войны молодое поколение советских корееведов практически на голом месте стало изучать и разрабатывать концепции о характере происходящих в Корее исторических процессов. К числу этих молодых ученых относился и Г.Ф. Ким, занимавшийся преимущественно проблемами истории Кореи в новейшее время. Несомненно, крупнейшим вкладом в изучение новейшей истории Кореи является его докторская диссертация «Рабочий класс Кореи в революционном движении и социалистическом строительстве», защищенная в 1964 г.[5]. В этой работе новейшая история Кореи рассматривается в тесной связи с процессом роста и укрепления рабочего класса и возрастания его роли, вплоть до гегемонии в строительстве социалистического государства.

Исторический процесс в Корее новейшего времени протекал в сложных международных и внутренних условиях, причем в течение 35 лет (1910-1945) страна находилась под колониальным игом японского империализма. Положение страны в этот период зависело от перипетий изменяющейся колониальной политики чужеземных поработителей и постепенного нарастания национального сопротивления им со стороны корейского народа. Не затрагивая самой колониальной политики Японии, автор монографии уделил много внимания анализу происходивших изменений в классовой структуре корейского общества, которые, конечно, зависели от изменений колониальной политики, влиявшей на процессы экономического развития Кореи. Автор уделил большое внимание характеристике положения рабочего класса (численность, категории, формы его эксплуатации), который объективно становился самым революционным классом в обществе. Колониальный характер корейской экономики, сохранение многочисленных пережитков феодализма, бесправное положение всего народа требовали многих лет, чтобы он стал активной и ведущей силой в антиимпериалистическом освободительном движении страны. Конечно, на рост его политической активности и на пробуждение его революционного сознания оказывали влияние не только колониальный гнет империализма и местных эксплуататоров, но также и происходившие в мире перемены, особенно связанные с победой Октябрьской революции в России и постепенным формированием всемирного фронта борьбы против империалистического порабощения и иных форм социального угнетения. (Конечно, есть много аспектов, связанных с влиянием революции в России на историческое развитие Кореи, причем не только положительных)

Никто не может отрицать того факта, что революция в России оказала ко­лоссальное влияние на пробуждение угнетенных стран и народов и на развязывание новых социальных и классовых конфликтов. Величайшее значение Октябрьской революции в России для пробуждения корейского народа и начала массового сопротивления колониальному гнету видно в первом восстании корейцев против установленного японскими империалистами кровавого военно-полицейского режима в стране. Это были события 1 марта 1919 г., когда миллионы людей в Корее поднялись под лозунгом «Да здравствует независимость Кореи!». Как пишет Г.Ф. Ким, со времени Октября 1917 г. для корейского народа, как и для других народов мира, «началась новая полоса исторического развития, эпоха новейшей истории, основным содержанием которой стала борьба за новую жизнь, основанную на освобождении и раскрепощении трудящихся»[6]. При этом автор отмечает, что в ту пору рабочий класс, находившийся только на стадии формирования, не мог стать во главе народных масс. Во главе всенародного национального движения, естественно, находились идеологи и представители национальной буржуазии. Несмотря на трусость и капитулянское поведение инициаторов движения, один только призыв к демонстрациям с требованием национальной независимости стал сигналом для массовых общенациональных выступлений. При этом Г.Ф.Ким отмечает, что нельзя было отрицать в этот период антиимпериалистического потенциала национальной буржуазии, нельзя не «признать, что национальная буржуазия в целом, находясь в остром противоречии с империализмом, стремилась найти и предложить народным массам свои методы и формы антиколониальной борьбы. Исходным моментом буржуазно-националистической тактики антияпонской борьбы была попытка заручиться поддержкой других империалистических держав (в первую очередь США) и с их помощью решить вопрос о национальной независимости». Подчеркивается, что «национальная буржуазия под влиянием вильсоновской демагогии была во власти иллюзий: она считала возможным такое „освобождение страны»», что «объективно такая позиция, исходившая из неверия в силы собственного народа, из боязни его прямых революционных действий, безусловно, сдерживала революционную инициативу», что «ее вина или, точнее, беда состояла в том, что в своей значительной части она наивно верила демагогическим посулам американских империалистов»[7].

Несмотря на наличие прогрессивных начал в буржуазном национализме угнетенных наций, Г.Ф.Ким отмечает, что только из-за слабости рабочего класса национальная буржуазия смогла стать во главе антиимпериалистического движения. Поэтому с перспективами рабочего и коммунистического движения автор связывает будущие успехи (в отличие от Первомартовского) национально-освободительного движения в Корее. В монографии исследуются существенные особенности становления рабочего класса и возможности его превращения в гегемона освободительного движения корейского народа. Г.Ф. Ким обращается к анализу рабочего и коммунистического движения в Корее, исходя из ленинского положения о том, что пролетариат может стать неодолимой силой лишь тогда, когда «идейное объединение его принципами марксизма закрепляется материальным единством организации, сплачивающей миллионы трудящихся в армию рабочего класса»[8]. В период японского колониального господства, несмотря на рост рабочего класса в Корее, не произошло соединения рабочего движения с пролетарской идеологией марксизма-ленинизма, которое обычно связывается с появлением коммунистической партии как авангарда рабочего класса. В Корее в течение всего колониального периода коммунистическое движение и рабочее движение были отделены друг от друга; не было никакого единства между ними. Объяснялось это тем, что коммунистическое движение возникло еще до формирования рабочего класса в качестве самостоятельной политической силы в стране.

Корейское коммунистическое движение, возникшее под непосредственным влиянием Октябрьской революции, намного опережало формирование и развитие рабочего движения. Тогда кого же представляло это коммунистическое движение?

Первыми объявили себя коммунистами активные участники антияпонского национально-освободительного движения, которые развернули также вооруженную борьбу против японского империализма на территории соседних с Кореей стран — Китая и России. Таким образом, корейское коммунистическое движение появилось не как движение рабочего класса, а как крыло в национально-освободительном движении, выражавшее идеологию буржуазного национализма. Недалеки были от истины американские авторы Р.Скалапино и Ли Джонсик, которые, характеризуя так называемую шанхайскую группу Корейской Коммунистической партии, заметили, что ее руководство «было явно коммунистическим, а ее цели — националистическими». Причем, по мнению этих авторов, некоторые из ее руководителей лишь именовались коммунистами, будучи «до мозга костей националистами»9. Как отмечает Г.Ф.Ким, «беда корейского коммунистического движения в тот период, да и впоследствии, заключалась в том, что интеллигенция не шла „в народ», в первую очередь в гущу рабочего класса» (кстати, представленного в стране не так уж густо)10. Именно непролетарский состав первых коммунистических групп и их соперничество в борьбе за лидерство в национальном движении порождали бесконечные распри и фракционную борьбу между тогдашними основными группировками Компартии — иркутской и шанхайской, которые, несмотря на общность антиимпериалистических целей, разделяли различные местнические, земляческие и прочие интересы. Главное — каждая из них претендовала на роль единственной Коммунистической партии Кореи. Вот почему кончились неудачей многочисленные попытки Коминтерна примирить конкурирующие группировки и создать единую Коммунистическую партию в Корее. По инициативе Коминтерна в октябре 1922 г. в г. Верхнеудинске (совр. г. Улан-Удэ) был созван Объединительный съезд для создания единой партии. Участники этого съезда не прислушались к советам Коминтерна, и съезд провалился. Затем в ноябре 1923 г. IV Конгресс Коминтерна принял решение о необходимости создания Коммунистической партии Кореи и одновременном роспуске всех фракционных группировок и создал так называемые Корбюро при ДВО Коминтерна в составе 7 человек (по 2 представителя от шанхайской, иркутской и сеульской группировок и 1 от Коркомпартии, организованной в Японии). В феврале 1924 г. ИККИ пришлось распустить и это бюро из-за непрекращающихся раздоров. После этого от коммунистического движения отошли несколько представителей буржуазных националистов. Несмотря на серьезные огрехи в возникшем коммунистическом движении в Корее, Г.Ф.Ким подчеркивает, что «все же нельзя не отметить, наряду с отрицательной, положительную роль первых коммунистических групп (шанхайской, иркутской), так как они сыграли важную роль в распространении марксистско-ленинской идеологии среди корейского народа и, стало быть, в пробуждении классового самосознания рабочего класса», поскольку послеоктябрьский революционный подъем в Корее в немалой степени был обязан деятельности именно этих коммунистических групп11. Через легальную буржуазную прессу («Тона ильбо» и др.) происходило определенное распространение марксистских идей и сведений о социалистической России в целом. Участие буржуазных националистов в рядах коммунистических организаций было несомненным признаком прогрессивной роли класса национальной буржуазии Кореи, которая противостояла японскому империализму и на фронтах вооруженной борьбы (на фронтах Гражданской войны в Советской России, а затем и в Китае). Поэтому Г.Ф.Ким акцентирует внимание на том, что, «говоря о корейском буржуазном национализме, особенно на ранних этапах его развития, нужно помнить, что он был обращен против иноземного национального угнетения и феодальных порядков. В этом заключалась его прогрессивная роль. Программа буржуазного национализма в Корее, несмотря на всю свою ограниченность, выражала специфические интересы национальной буржуазии, приходившей в противоречие с империалистической буржуазией прежде всего из-за права монопольной эксплуатации национального рынка и народных масс»[12]. Но другое дело, когда речь идет о гегемонии в национальном движении. «Попытки национальной буржуазии установить свое руководство движением, оттеснить революционные силы, пресечь революционные методы борьбы, ориентация буржуазии на империализм США в достижении национальной независимости— все это объективно было направлено против интересов национально-освободительной революции»[13]. «И все же,— подчеркивает Г.Ф.Ким, — ее позиция была „бунтарской», антиколониальной; за буржуазией, что весьма важно, шла большая часть населения». А вырвать у национальной буржуазии гегемонию и обеспечить руководящую роль пролетариата могла лишь боеспособная марксистская партия пролетариата[14].

Однако положение мало изменилось и с созданием Коммунистической партии Кореи в апреле 1925 г. 17 апреля 1925 г. представители ряда коммунистических групп (за исключением сеульской) провозгласили создание Коммунистической партии Кореи и опубликовали ее Манифест, не свободный от ряда серьезных недостатков. Манифест и другие документы партии не ориентировали на освобождение массовых организаций от идеологии реформизма. Поскольку предстоящая революция в Корее должна была быть буржуазной, то и гегемоном ее должна была выступать буржуазия[15]. Компартия не выполнила своих задач по сплочению антиимпериалистических сил в единый фронт корейской нации. По инициативе коммунистов в мае 1927 г. был созван съезд патриотических обществ и организаций, на котором было создано Синганхве («Общество обновления»), которое предусматривалось в качестве организации единого национального фронта. В нем участвовали кроме коммунистов националисты различных оттенков, представители религиозных организаций: организации христиан, религиозного общества Чхондогё («Учение Небесного пути») (в лице новой группировки, возглавляемой Чон Гванджо). Против этой группировки выступала старая группировка Чхондогё (во главе с Квон Донджином). Считается ошибочной позиция коммунистов, выступавших против гегемонии какого-либо класса в этой организации. В результате эта организация не стала блоком антимпериалистических сил под руководством компартии, а превратилась в национальную организацию на основе индивидуального членства. Поэтому, когда в 1930 г. к руководству организацией пришли нацио­нал-реформисты во главе с Ким Бённо, она стала на путь самоликвидации и в следующем 1931 г. развалилась. Декабрьский пленум ИККИ в конце 1928 г. принял тезисы, в которых обосновывалось решение VI Конгресса о ликвидации корейской компартии. Суть этих тезисов сводилась к тому, что Коммунистическая партия Кореи за время своего существования в 1925-1928 гг. «не сумела сплотить основные слои рабочего класса, освободить рабочих и крестьян от влияния реформистов, повести за собой крестьянство, создать боеспособный антияпонский фронт с привлечением широких слоев народа. Это значило, что рабочий класс в тот период не сумел стать гегемоном национально-освободительного движения»16. Причины неудач Компартии Кореи, по мнению Г.Ф.Кима, крылись не только в яростной фракционной борьбе коммунистов; он считал, что главная причина слабости коммунистического движения этого периода была связана со слабостью самого рабочего класса, который все еще находился на стадии формирования из числа крестьян и мелкой городской буржуазии, подверженных стихии и идеологии, свойственных этому классу. Как подчеркивал Г.Ф. Ким, «в коммунистическом движении абсолютно преобладали представители мелкобуржуазной интеллигенции, слабо связанные с пролетариатом и крестьянством». Поэтому они только призывали идти «в массы», а сами были страшно далеки от них17. Кроме того, у коммунистов была крайне слабая теоретическая подготовка, поэтому они имели отдаленное представление об основах идеологии марксизма. У первых коммунистов Кореи на первом плане стояли задачи национально-освободительной борьбы, и они совершенно не учитывали насущных задач социального переустройства общества. Поэтому, по мнению Г.Ф.Кима, компартия не могла обеспечить единства рабочего и коммунистического движения, не выработала четкой своей политической платформы и погрязла в беспринципной борьбе за ведущее положение в партии той или иной группировки. Впереди предстояла долгая и упорная борьба за возрождение Коммунистической партии и превращение ее в руководящую силу рабочего класса и всей нации.

Годы, предшествовавшие Второй мировой войне, принесли важные перемены в социально-экономическом и политическом положении Кореи. После захвата японскими войсками Маньчжурии (1931г.) японские колонизаторы в Корее стремились приспособить ее к целям их агрессивной войны и сделать из нее экономическую базу для обслуживания нужд войны. Поэтому в северных районах Кореи интенсивно развивалась металлургическая, электротехническая, химическая и другие отрасли промышленности. Соответственно, развивалась и индустрия по освоению промышленного сырья — горнорудная и пр. В связи с этим происходил рост численности рабочего класса в Корее (до 549 751 человека в 1943 г.). Правда, на крупных предприятиях новейших отраслей промышленности большинство квалифицированных рабочих состояло из лиц японской национальности. Корейцы были рабочими более низкой квалификации; среди них не было сколько-нибудь заметного числа инженерно-технического персонала. Образовательный уровень корейских рабочих также был достаточно низким. Большинство рабочих составляли крестьяне, недавние выходцы из деревень. Так что количественный рост рабочего класса не вызвал серьезных качественных изменений, поскольку в Корее фактически не было потомственного пролетариата. Такой состав рабочего класса не мог не влиять на уровень политической сознательности рабочих, заметно вступивших с начала 1930-х годов в активную борьбу за свои права. Количественный рост рабоче го класса не привел к изменению или росту субъективного фактора в рабочем движении, поскольку коммунисты превратились в разрозненные группы людей, стремившихся влиять на массовое движение рабочего класса и крестьянства Для заметного влияния на общенациональную освободительную борьбу у рабочего класса не хватало главного фактора — его революционного авангарда в лице Коммунистической партии, которая могла бы обеспечить рабочему классу роль гегемона в национально-освободительном движении. В годы, предшествовавшие Второй мировой войне, весьма ощутимо изменилась политическая роль корейской национальной буржуазии, которая оказывала прямое содействие политике японского империализма, получала для себя крупные экономические выгоды от развития новых отраслей промышленности и постепенно прекратила борьбу с японским империализмом. Если в середине 1920-х годов начался раскол национальной буржуазии, но все-таки большая часть ее стояла на позициях буржуазного национализма, то в годы мирового экономического кризиса и начала японской агрессии в Китае значительно усилилось сближение корейской национальной буржуазии с колонизаторами. И в годы Второй мировой войны грехопадение корейского национал-реформизма можно считать завершившимся, когда он докатился до роли прямого прислужника японских империалистов. Большая часть корейской национальной буржуазии фактически отказалась от национально-освободительной борьбы. Правда, по мере приближения военного краха японского империализма и усиления колониального гнета в Корее основные группы средней национальной буржуазии перешли в оппозицию к империализму, о чем свидетельствует, например, создание в 1944 г. «Комитета по воссозданию Корейского государства»[18].

По мере отхода национальной буржуазии от национально-освободительного движения перед рабочим классом открывались более благоприятные перспективы: завоевание широких народных масс и осуществления своей гегемонии в общенациональной освободительной борьбе. Решение этой исторической задачи по-прежнему тормозилось отсутствием организующей силы — боеспособной Коммунистической партии. Как подчеркивал Г.Ф. Ким, «отставание субъективного фактора — одна из характерных черт рабочего движения на всем протяжении колониального развития Кореи»[19]. Хотя этот важнейший фактор и отсутствовал, к концу Второй мировой войны, особенно в 1944-1945 гг., заметно было возрастание антияпонского сопротивления среди рабочих и крестьян. Подпольные комитеты рабочих в ряде мест даже готовили восстания против японцев. Нередко рабочие и крестьяне вступали в ряды партизанских отрядов, создаваемых коммунистами.

Однако вооруженная форма антияпонской национально-освободительной борьбы под руководством коммунистов развернулась лишь на территории Се­веро-Восточного Китая (Маньчжурии). Вооруженная борьба корейских партизан являлась лишь частью антияпонской войны сопротивления, развернутой Коммунистической партией Китая, которая руководствовалась знаменитыми решениями VII Конгресса Коминтерна по развертыванию всемирной борьбы за создание антифашистского и антиимпериалистического фронта. Под влиянием решений VII Конгресса Коминтерна и корейские коммунисты, участвовавшие в антияпонской войне сопротивления под руководством КПК, стремились создать свои политические организации типа организации единого антияпонского фронта. Конечно, последующая северокорейская историография всячески стремилась подчеркнуть роль будущего лидера Северной Кореи Ким Ир Сена, который был лишь одним из участников как вооруженной борьбы корейских патриотов в Маньчжурии, так и создания в 1936 г. знаменитой организации «Чогук кванбокхве» («Общество возрождения отечества»). Программа «Общества возрождения отечества» в общих чертах содержала программу национально­освободительного движения в Корее. Она предусматривала разоружение японских вооруженных сил, конфискацию собственности японских империалистов и передачу ее в фонд движения «За национальную независимость», а также на ока­зание помощи беднейшему населению. В этом документе содержалась программа будущих социальных преобразований в Корее, установления связи с народами других стран и государствами, признающими корейскую нацию как суверенную и придерживающимися дружественного нейтралитета по отношению к корейскому национально-освободительному движению. Г.Ф. Ким отмечал ограниченность сферы распространения этой программы, несмотря на то что программа «Чогук кванбокхве» и решения VII Конгресса Коминтерна пропагандировались в Корее отдельными коммунистами (как Пак Кымчхор и Пак Тар в Капсане)20.

По понятным причинам Г.Ф. Ким мог вносить лишь отдельные поправки в тезисы северокорейской историографии, утверждавшей, что «Чогук кванбокхве» являлось сложившимся единым национальным фронтом21. Г.Ф. Ким констатирует, что «партизанская борьба заметно активизировала деятельность коммунистов в Корее, а это, в свою очередь, способствовало дальнейшему развитию национально-освободительного движения»22.

II

Концепция новейшей истории Кореи после освобождения (1945 г.), разра­ботанная Г.Ф. Кимом, была основана на теории народно-демократической рево­люции и возможности некапиталистического развития страны, причем некапи­талистическое развитие всей Кореи рассматривалось на основе осуществления гегемонии пролетариата в национально-освободительной революции. При этом Г.Ф. Ким исходил главным образом из односторонней оценки внешнего влияния со стороны Советского Союза и советской армии, предоставлявших благоприятные возможности некапиталистического развития.

Однако сохранялся другой внешний фактор — США и их вооруженные силы, ставшие противовесом возможности некапиталистического развития Кореи. Естественно, такой подход отражает лишь устремления и политические позиции одной стороны — Северной Кореи в общем противостоянии двух систем на мировой арене и на Корейском полуострове. Конечно, такой подход отражает наши политические и идеологические позиции периода написания монографий Г.Ф. Кима. Вместе с тем в работе существуют суждения, которые отличают взгляды Г.Ф.Кима от официальных идеологических позиций руководства ТПК и КНДР.

1945-1948 годы были переломным временем в историческом развитии обеих частей разделенной на оккупационные зоны Кореи. Мы рассмотрим только некоторые примеры в трактовке корейской ситуации в эти годы.

Поражение японского империализма и крушение японской колониальной системы в Корее вызвали бурный политический патриотический подъем корейской нации, связанный с надеждой на возрождение своей угнетенной родины. Уже в последние годы Второй мировой войны, в связи с тяготами военного времени, нарастало сопротивление корейского народа колониальному господству и в стране определенно формировалась революционная ситуация, хотя и чувствовалась слабость субъективного фактора, организующего национальное сопротивление.

Разгром империалистической Японии вызвал небывалый политический подъем в борьбе корейского народа; появились десятки и сотни политических организаций и объединений самого различного направления. Началось и возрождение Коммунистической партии Кореи. Повсеместно и на Юге, и на Севере создавались зачатки новой национальной власти — народные комитеты. Естественным было и стремление к объединению их усилий в создании нового национального правительства. В общем, в национальном движении явно авангардную роль стала играть Коммунистическая партия Кореи.

Обычно в северокорейской литературе считается, что Корейская Комму­нистическая партия возродилась только 25 октября 1945 г, с возвращением на родину стойких коммунистов — партизан во главе с Ким Ир Сеном и созданием Северокорейского оргбюро партии. В монографии Г.Ф.Кима осторожно отмечалось, что «воссоздаваемая Коммунистическая партия начала функционировать сразу же после освобождения страны 20 августа 1945 г. Ее руководителями были лица, позже обвиненные в измене партии и народу»[23]. Обвинение в измене и судебный приговор о ликвидации руководителей южнокорейской Трудовой партии, являющиеся эпизодом в борьбе за установление единоличной власти в Северной Корее, нуждаются в объективной и справедливой оценке. Это обвинение представляло собой акт политической расправы с возможными противниками (Пак Хонёном, Ли Сынобом и другими) в установлении тоталитарного режима. Несмотря на наличие официальных северокорейских документов, Г.Ф.Ким в своей монографии отметил: «Развенчание лиц, враждебных рабочему классу, разумеется, не может привести к „автоматической ликвидации» возглавлявшейся ими партии. Такое толкование может привести к отрицанию самоотверженной деятельности сотен коммунистов, преданных делу революции», считая, что если компартия воссоздана только в октябре 1945 г., то пришлось бы полагать, что самый трудный период революционного развития страны, когда шел процесс зарождения и укрепления новых органов власти, т.е. становление строя народной демократии, проходил без организованного коммунистического руководства[24]. При этом автор указывает на появление в сентябре 1945 г. программного документа Коммунистической партии Кореи «Настоящая обстановка и наши задачи», в котором были сформулированы задачи осуществления народно-демократической революции, включая создание руководящих органов народной власти[25]. Правда, при этом он, следуя за документами Трудовой партии, считает ошибкой коммунистов участие в Съезде народных представителей (в начале 1945 г., еще до прибытия американских войск в Южную Корею), провозгласившем создание Корейской Народной Республики, главой правительства которой рекомендовался находившийся в то время в эмиграции Ли Сынман, хотя, как пишет Г.Ф.Ким, программа коалиционного правительства в целом была выдержана в духе указанного программного документа Компартии. В этом до­кументе основным требованием момента провозглашалась необходимость «построить независимое как в политическом, так и в экономическом отношении государство»[26]. По мнению Г.Ф.Кима, «объективно она [Компартия] недооценивала все благоприятные факторы, связанные с пребыванием в стране Советской армии, возможность быстрой организации масс под пролетарским руководством и обеспечения развития страны по некапиталистическому пути»[27]. По его мнению, несмотря на перевес демократических сил над силами реакции сразу после освобождения, «в стране не выкристаллизовался достаточно четко штаб революции и ее руководящая сила, что препятствовало идейному единству демократических сил, создавало большие трудности на первом этапе борьбы корейского народа за некапиталистический путь развития»[28]. Здесь, как и в других случаях, автор недостаточно учитывал значение внешнего фактора, резко изменившего соотношение классовых сил в Южной Корее.

В период активной борьбы корейского народа против американской политики, направленной на раскол страны (подготовка сепаратных выборов в Южной Корее и пр.), Коммунистическая (Трудовая) партия Южной Кореи организовала прямую вооруженную (партизанскую) борьбу с оккупационными и проамериканскими силами. Поскольку Трудовая партия организовала вооруженную борьбу в невыгодных для партизанской войны условиях, то она потеряла свои лучшие кадры, руководившие вооруженной борьбой, причем в поражении партизанского движения в Южной Корее партизанское руководство Северной Кореи винило южнокорейских коммунистов за якобы подрывную роль в партизанской борьбе. Г.Ф. Ким комментирует: «Даже абстрагируясь от этих причин, мы все же считаем, что курс на массовое повстанческое движение был взят без достаточных на это оснований. В партизанском движении были заняты лучшие силы партии, в многочисленных столкновениях с оккупационными войсками они были разгромлены. Еще не окрепшая партия лишилась своих самых боеспособных кадров»[29]. Фактически партия была обескровлена. С разгромом Трудовой партии Южной Кореи рабочий класс потерял руководящие позиции в массовых ор­ганизациях, утратил роль гегемона в осуществлении революционных задач страны. Как отмечает Г.Ф. Ким, это обстоятельство сыграло решающую роль в ослаблении единства патриотических сил, привело к распаду самого единого национального фронта[30]. Таким образом, победа народно-демократической революции оказалась возможной только в части страны, в Северной Корее.

По вопросу о характере и этапах революции в Корее проводились дискуссии в КНДР. Одна группа специалистов считала, что в масштабе всей страны она переживает антиимпериалистический и антифеодальный этап развития, но в специфических условиях северной части страны осуществляется социалистическая революция, что Северная Корея находилась на переходном этапе от капитализма к социализму. Другая группа полагала, что в северной части Кореи в первый период она носила характер народно-демократической революции (буржуазно-демократической революции нового типа); на первом этапе ее (с августа 1945 г. до февраля 1947 г.) решались общедемократические задачи, когда были осуществлены коренные социально-экономические преобразования и укреплены органы народной власти. Затем начался переходный период от капитализма к социализму31. Вторая точка зрения является официальной, причем считается, что органы народной власти с этого момента выполняли функции диктатуры пролетариата, а революция переросла в социалистическую. Только с победой Октябрьской революции в России стал возможным путь не­капиталистического развития ранее отсталых или находившихся под колониальным игом народов.

С победой Советского Союза в войне по разгрому империалистической Японии была решена основная задача народно-демократической революции в Корее по уничтожению колониальной системы. С созданием Временного Народного Комитета Северной Кореи (февраль 1946 г.) был решен главный вопрос о политической власти в Северной Корее. В органах новой власти удельный вес рабочего класса был еще невелик; в них абсолютно преобладали крестьяне. Автор отмечает, что при оценке перспектив некапиталистического развития «нельзя силу рабочего класса и его революционную роль ограничивать только внутренними факторами, необходимо учитывать, что помощь социалистической системы направлена прежде всего на укрепление рабочего класса слаборазвитой страны, так как особенностью крестьянских стран является преобладание в органах власти этого многочисленного класса. Причем в специфических условиях слаборазвитых стран такая власть может выполнять функции диктатуры пролетариата»32. Г.Ф.Ким акцентирует внимание на том, что некапиталистический путь развития представлял социалистическую революцию в специфических условиях слаборазвитой страны, причем она протекала при разносторонней помощи всей социалистической системы33.

Новая народная власть в Северной Корее, опиравшаяся на блок Коммуни­стической партии с другими демократическими партиями, была призвана решать сначала задачи демократического этапа народно-демократической революции. В течение 1946 г. законами Северной Кореи были решены задачи антиимпериалистической антифеодальной революции. Идя навстречу требованиям широких крестьянских масс, Временный Народный Комитет осуществил земельную реформу, ликвидировавшую основы колониальной и феодальной эксплуатации в стране и сделавшую большинство крестьян собственниками земельных участков. Закон 10 августа 1946 г. о национализации промышленности, транспорта, средств связи и банков ликвидировал основы колониальной и капиталистической эксплуатации рабочего класса и положил начало социалистическому укладу в национальной экономике. Закон о женщине, закон о труде обеспечили демократические права трудящихся.

Пребывание советской армии в Северной Корее парализовало и подавило все попытки внутренних реакционных сил помешать проведению демократических преобразований в стране, хотя имели место многочисленные попытки саботажа и дискредитации реформ, вплоть до проникновения реакционеров в партийные и государственные органы. Сплочению демократических сил страны способствовало объединение Коммунистической партии с Новой народной партией Северной Кореи (Синминдан). 28-30 августа 1946 г. состоялся объединительный съезд, приведший к созданию Трудовой партии Северной Кореи (ТПСК). В программе новой партии предусматривалась задача «строительства сильного независимого демократического государства», что составляло программу-минимум народно-демократической революции. В экономической области эта программа предусматривала аграрную реформу в общенациональном масштабе. Она также предусматривала всеобщее избирательное право, демократические свободы и установление народной власти по всей стране. Программа осуществления народно-демократической революции отражала насущные интересы всех демократических и национальных сил страны. Особо подчеркивалось, что Трудовая партия — это «боевая революционная марксистско-ленинская партия нового типа, авангард трудового народа, ядром которого является рабочий класс»[34]. ТПК (ТПСК), имевшая при основании 360 ООО членов, вскоре превратилась в массовую партию за счет притока крестьян и трудовой интеллигенции. В марте 1947 г. в партии насчитывалось 600 000 членов, а к началу 1948 г. число ее членов превысило 750 ООО. Социальный состав ее: 20,29 рабочих и 53,1% крестьян-бедняков[35]. ТПСК, как подчеркивалось, «вела корейский народ по пути социализма, возглавляя одновременно борьбу за достижение национального единства страны»[36]. Первейшей задачей ТПСК являлось создание устойчивых, постоянных органов государственной власти на территории Северной Кореи. В ноябре 1946 г. были проведены демократические выборы в провинциальные, городские и уездные (местные) народные комитеты, в которых одержали победу партии, объединенные в ЕДНФ СК (Единый демократический национальный фронт Северной Кореи). 17-20 февраля 1947 г. состоялся съезд представителей этих народных комитетов, на котором были утверждены все законы Временного Народного Комитета Северной Кореи (ВНК СК) о демократических преобразованиях и было избрано Народное Собрание (северокорейский парламент). Затем на сессии Народного Собрания был утвержден состав Народного Комитета (правительства) Северной Кореи, а также первый народно-хозяйственный план страны на 1947 г, определивший задачи восстановления и развития народного хозяйства. Как отмечает Г.Ф. Ким, «с установлением народной власти была заложена политическая, а с осуществлением демократических преобразований — и экономическая база народ­но-демократического государства. Все это стало возможным благодаря руководству Трудовой партии, которое сумело сплотить вокруг рабочего класса все пат­риотические и демократические силы, использовать все благоприятные для де­мократического развития страны условия, созданные советской армией. В этом историческая заслуга рабочего класса и его революционной партии»[37]. По мысли Г.Ф.Кима, революционная марксистско-ленинская партия с самого начала народ­но-демократической революции понимала, что в обеих частях страны «перед ра­бочим классом и его революционным авангардом стоят различные по своему характеру задачи: создание революционной базы в Северной Корее и организация активной борьбы в Южной Корее. И Компартия (позже Трудовая Партия) дейст­вовала в соответствии с этими конкретными задачами»[38].

Как отмечал Г.Ф. Ким, оккупационная политика США в Южной Корее ярко иллюстрировала экспансионистский курс внешней политики США после Второй мировой войны. Не только выкачивание природных ресурсов (вольфрама, графита и др.), но прежде всего превращение Южной Кореи в военно-стратегический плацдарм для дальнейшей экспансии на Дальнем Востоке составляли цель политики Соединенных Штатов на полуострове. Это определяло и стрем­ление создать в Южной Корее целиком зависимого от США государственного образования; и этим же объяснялась активная поддержка США всех реакционных (прежде коллаборационистских) сил на Юге. Как показывал Г.Ф. Ким, этим объяснялся отказ США от выполнения ранее согласованных союзнических решений Московского совещания министров иностранных дел о содействии созданию общекорейского демократического временного правительства и, соответственно, срыв работы совместной советско-американской комиссии в 1946-1947 гг. Вынося корейский вопрос на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН (с 1947 г.), дипломатия США стремилась навязать корейскому народу свой план создания зависимого от них правительства Кореи. Несмотря на массовые протесты корейского населения, в январе 1948 г. в Южную Корею прибыла так называемая Временная комиссия ООН по Корее, санкционировавшая проведение сепаратных выборов на Юге в условиях иностранной военной оккупации. Как отмечал Г.Ф.Ким, «факты свидетельствовали о том, что принятые ООН решения по корейскому вопросу шли вразрез с коренными интересами корейского народа, почему и встретили его решительный отпор»[39]. К выборам 10 мая 1948 г. американское командование готовилось как к военным операциям, стянув к корейским берегам военные корабли и ВВС. Преобладающее большинство корейских трудящихся отвергло эти выборы в соответствии с решениями представителей демократических партий и общественных организаций. И тем не менее стало фактом создание зависимого от США марионеточного режима во главе с президентом Ли Сынманом.

В ответ на этот акт раскола Кореи и стремление Юга навязать свои порядки на всей территории полуострова демократические силы Севера и Юга приняли решение о проведении выборов в общекорейский парламент (Верховное Народное Собрание Кореи) и создании правительства общими усилиями представителей Севера и Юга. Так в противовес выборам в Южной Корее состоялись всеобщие выборы в Северной Корее и косвенные выборы на Юге с целью формирования общекорейского правительства. Этот новый парламент провозгласил 9 сентября 1948 г. создание КНДР, сформировал новое правительство и объявил о своем суверенитете над всем Корейским полуостровом; так же было записано и в Конституции Южной Кореи.

Создание в Корее двух отдельных государств (на Севере и на Юге), каждое из которых считало себя единственным суверенным государством Кореи, было чревато величайшей опасностью не только для корейского народа, но и для дела мира на всей Земле. Опасность ситуации определялась тем, что внутрикорейские противоречия между двумя противоположными социально-экономическими порядками были тесно переплетены с противоречиями между двумя мировыми системами: капиталистической и социалистической. В Корее в любое время могла вспыхнуть война в результате столкновения как внутрикорейских, так и международных противоречий.

В исторической литературе довольно часто спорят о том, кто повинен в возникновении Корейской войны 1950-1953 гг., кто является ее зачинщиком и кто первым начал эту войну. Но все эти споры малопродуктивны, поскольку серия локальных войн (Куба, Корея, Вьетнам) была вызвана не только внутриполитическими противоречиями в соответствующих странах, но и стремлением каждой из двух противостоящих мировых систем навязать свою волю оппоненту. Каждая из этих локальных войн таила опасность превратиться в очаг новой мировой ядерной войны. Вот почему в них фактически не было бы победителей. Выходом из этого безумия могло быть только примирение противоречивых интересов во имя сохранения жизни всего человечества. Опубликованные сейчас материалы показывают[40], что без помощи и поддержки социалистических стран, прежде всего СССР и Китая, КНДР давно могла исчезнуть с карты мира. Равным образом без интенсивной вооруженной поддержки США под флагом ООН Республика Корея могла исчезнуть как государство уже в течение первого года войны. Корейская война, как и локальные войны в других частях мира, показывает, насколько важно мирное решение внутринациональных и межнациональных конфликтов в условиях нынешнего этапа развития военной и иной техники. Ни одному из существующих корейских государств, опирающихся на мощную поддержку внешних сил, не удалось навязать другой стороне свою волю, и война закончилась 27 июля 1953 г. заключением соглашения о перемирии, которое является, может быть, самым длительным в мировой истории. Обе части Кореи пошли по своему пути:          Юг — по капиталистическому, а Север — по социалистическому. В работах Г.Ф.Кима подробно показано становление и развитие социалистической КНДР.

Война превратила в руины всю экономику и на Юге, и на Севере. Благодаря всесторонней помощи государств социалистического содружества КНДР смогла выполнить задачу восстановления народного хозяйства по трехлетнему плану. Затем она приступила к выполнению пятилетнего плана построения социалистического общества, к индустриализации страны, кооперированию кресть­янских хозяйств и осуществлению задач культурной революции.

Основные задачи пятилетнего плана социалистического строительства были определены на III Съезде ТПК (1956 г.). Пятилетний план 1956-1961 гг. предусматривал значительное расширение основных отраслей обрабатывающей промышленности, чтобы достичь увеличения объемов промышленной продукции в 2,6 раза, причем увеличения производства средств производства — в 2,9 раза, а потребительских предметов — в 2,1 раза. Как указывалось в документах ТПК, крупнейшей социально-экономической задачей пятилетнего плана было осуществление преобразований производственных отношений во всех сферах экономики. Завершив кооперирование сельского хозяйства и социалистические преобразования частной промышленности и торговли, страна обеспечила без­раздельное господство социалистических форм хозяйства во всех отраслях на­родной экономики[41]. На следующем этапе предусматривалось решение проблем по обеспечению материально-технической базы социализма. И выполнение этой задачи предусматривалось семилетним планом (1961-1967). В резолюции IV Съезда партии указывалось, что «семилетка явится решающим этапом в строительстве социализма в северной части республики»[42].

Подводя итоги социалистического строительства в КНДР в 1960-е годы, Г.Ф.Ким пишет, что опыт КНДР является иллюстрацией общих закономерностей строительства социализма, что верность общим принципам марксизма-ленинизма в строительстве социализма «обусловила успехи КНДР в создании материаль­но-технической базы социализма»[43]. Говоря о бесспорных успехах трудящихся КНДР в строительстве социализма, он указывает, что «они являются результатом не только внутренних усилий корейского народа под руководством рабочего класса и его революционной партии, но и тех новых закономерностей, которые присущи всей мировой социалистической системе, в основе развития которой лежит принцип пролетарского интернационализма», так как «помощь и взаимная поддержка социалистических стран в решающей степени ускоряют поступательное развитие мировой социалистической системы в целом и каждой социалистической страны в отдельности». В заключение автор приходит к выводу, что «и в период мирного созидательного труда, и в грозные годы Корейской войны, когда решалась судьба революции, корейский народ постоянно чувствовал поддержку народов социалистических стран. Верность идеям пролетарского интернационализма принесла торжество социализма на землю Кореи»[44].

Концепция новейшей истории Кореи Г.Ф. Кима основана на глубоком знании теории марксизма-ленинизма и фактических реалий корейской истории. Г.Ф. Ким был убежден в правоте идей марксизма-ленинизма и глубоко верил в торжество социализма в глобальном масштабе. Вся его научная и общественная деятельность была направлена на укрепление социалистического отечества и мировой социалистической системы; вот почему он старался обеспечить поддержку социалистического лагеря со стороны так называемого «третьего мира». Многие идеи Г.Ф. Кима в этом направлении, как нам кажется, не утратили своего значения.

Однако, несмотря на личные ощущения пороков и недостатков нашей дей­ствительности того времени, Г.Ф. Ким не мог даже представить себе возможности крушения и распада мировой социалистической системы и СССР. Поэтому и основные положения его исторической концепции объясняются условиями времени, когда Г.Ф. Ким только начинал размышлять над проблемами перестройки, концепциями, связанными с отношениями со странами Азии, Африки и Латинской Америки.

По условиям своего времени он не мог подвергать критике политические и идеологические концепции руководства ТПК КНДР, касающиеся ревизии или деформации принципов строительства социализма в своеобразных условиях Кореи, где нередко понятие диктатуры пролетариата по существу подменялось диктатурой именем пролетариата со стороны тех, кто пытался навязать социализму чуждое ему мелкобуржуазное, а то и прямо феодально-монархическое понимание диктатуры личностей[45].

Дальнейшее научное выяснение сущности происходящих процессов в обеих частях Кореи может способствовать приближению перспектив национального воссоединения этой разделенной страны.

***

Основные работы члена-корреспондента АН СССР Г.Ф.Кима по новейшей истории Кореи

  1. Великая освободительная борьба корейского народа. — Корейская Народно-Демок­ратическая Республика. М., 1954, с. 397-438.
  2. Борьба корейского народа за мир, национальное единство и демократию. М.: Госпо- литиздат, 1957,1б0с.
  3. Великий Октябрь и национально-освободительная борьба корейского народа: (1917-1945).— Великий Октябрь и народы Востока. М., 1957,с. 159-175.
  4. Великий Октябрь и страны Востока. М.: Советская Россия, 1957, 32 с. (совм. с МЛШа- фиром).
  5. Южная Корея. — Аграрные отношения в странах Востока. М., 1958, с. 398-443 (совм. с О.С.Сороко).
  6. Промышленность и положение рабочего класса Южной Кореи. — Южная Корея: Экономическое и политическое положение (1945-1958). М., 1959, с. 96-141 (совм. с Г.В.Грязновыми Б.В.Синицыным).
  7. Рабочий класс новой Кореи. М.: Профиздат, I960,111o.
  8. Октябрьская революция и исторические судьбы народов Азии и Африки. — Вопросы истории. 1962, № 11, с. 21-32.
  9. Распад колониальной системы империализма. М.: Высшая школа, 88 с. (совм. с АЕБерковым).
  10. Государство национальной демократии (Национально-освободительное движение в Азии, Африке и Латинской Америке). М.: ИВЛ, 1962, 40 с На англ. яз. — То же: М., 1963,44 с. На франц. яз.; М., 1963,48 с. На араб, яз.; М., 1964,44 с. На испан. яз.
  11. Развитие национально-освободительного движения. МГУ, 1963,28 с.
  12. В.ИЛенин и национально-освободительное движение. М.: Знание, 1965,48 с.
  13. Рабочий класс Кореи в революционном движении и социалистическом строительстве. Специальный бюллетень. № 61. М.: Наука, 1965,470 с.
  14. Пролетарский интернационализм и революция в странах Востока. — АН СССР. Ин-т народов Азии. М.: ГРВЛ, 1967, 399 с. (совм. с ФЯШабшиной).- То же: М.: ГРВЛ, 1972, 437 с. На англ. яз.
  15. Ленинизм и национально-освободительное движение. М.: Политиздат, 1969, 288 с. (совм. с А.С.Кауфманам).— То же: Таллин, Ээсти раамат, 1971.244 с. На эстон. яз.
  16. Социализм и развивающиеся страны. М.: Знание, 1969,46 с.
  17. Formation of the Korean Proletariat. — Asia in Soviet Studies. M., 1969, p. 151-170.
  18. Leninism and the National Liberation Movement. M.: Novosti, 1970, 51 p.
  19. Ленинские принципы союза социализма и национально-освободительного движения. — Народы Азии и Африки. 1970, № 2, с. 14-25 (совм. с АСКауфманам).
  20. Национально-освободительное движение на современном этапе. М.: Знание. 1970,17 с.
  21. Антиимпериалистическая борьба народов Азии и Африки на современном этапе. М.: Знание, 1971,47 с.
  22. Советский Союз — оплот борьбы народов за независимость и социальный прогресс. М.: Знание, 1973,64 с. (совм. с А.С.Кауфманам).
  23. Революционная демократия и национально-освободительные революции. М.: Знание, 1976,64 с. (совм. с АС.Кауфманам).
  24. Союз рабочего класса с крестьнством и опыт социалистических стран Азии: На примере МНР, КНДР, ДРВ. — АН СССР. Ин-т востоковедения. М.: Наука, 1977, 307 с. (совм. с ФЯШабшиной).
  25. Новая история стран Азии и Африки: Учебн. для истор. фак-тов пед. институтов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ГРВЛ,             1975,       543 с. (совм. с АА.Губероми АН.Хейфецом)/ 3-е изд. М., 1982, 560 с.
  26. От национального освобождения к социальному: Социально-политические аспекты современной национально-освободительной революции. — АН СССР. Ин-т востоковедения. М.: ГРВЛ, 1982,296 с. То же: 2-е изд.,     испр. и доп. М.: ГРВЛ, 1986,344 с.
  27. Движение неприсоединения. М., — Авт. гл.: Антиимпериализм   и антиколониа­лизм — главные направления борьбы движения неприсоединения, с. 69-109; Движение неприсоединения и национально-освободительная борьба, с. 110-124.
  28. Актуальные вопросы историографии в новой и новейшей истории стран Азии и Африки. — Вопросы истории. 1986, № 2, с. 58-80.
  29. Великий Октябрь и судьбы народов Азии, Африки и Латинской Америки. М.: АПН, 1987, 55 с. На кит. яз. — То же: 1987, 56 с. На корейск. яз.; 1987,72 с. На португ. яз.; 1987, 72 с. На франц. яз.; 1987,68 с. На яз. пушту.
  30. Национально-освободительное движение и идеологическая борьба. — Национально­освободительное движение и идеологическая борьба. М., 1987, с. 8-32.
  31. Growing Social and Class Differentiation. — Countries of the East: Politics and Ideology. M., 1987, p. 6)2-75.
  32. Внешние и внутренние факторы в национально-освободительной борьбе (Узловые вопросы историографии), — Сов. востоковедение: Проблемы и перспективы, М., 1988, с. 266-276.
  33. Востоковедение в условиях перестройки. — Народы Азии и Африки. 1988, № 5, с 4-19.
  34. Советская историография новой и новейшей истории стран Азии и Африки. — Но­вое в советской исторической науке. М., 1988, с. 224-238.
  35. The Urgent Tasks of Soviet Oriental Studies in the USSR — Oriental Studies in the USSR. M.,
  36. Некоторые актуальные проблемы современного развития освободившихся стран Востока. — Всемирная история и Восток. М., 1989, с. 50-65.

Литература о жизни и трудах члена-корреспондента АН СССР Г.Ф.Кима

  1. Георгий Федорович Ким. — Вестник АН СССР. 1977, № 3, с. 38.
  2. Георгий Федорович Ким (Некролог). — Вопросы истории. 1989, № 8, с.
  3. Георгий Федорович Ким. — Известия. 1989, 30 апреля (Моск. вып.).
  4. Ким Георгий Федорович: 1924-1989. — Азия и Африка сегодня. 1989, № 5, с 53, портр.
  5. Ким Георгий Федорович. — Преподавание истории в школе. 1977, № 2, с. 34-36, портр.
  6. Ким Г.Ф. — Библиография Кореи: 1917-1970 гг. М., 1981. — Алф. Указ., с. 148 (ссылка на 32 назв.).
  7. Ким Г.Ф. — БСЭ. 3-е изд. Т. 30. М„ 1978, с. 594-595.
  8. Ким Г.Ф. — Сов. энц словарь. М., 1980, с. 581; 2-е изд., 1983, с. 574; 3-е изд., 1985, с. 574.
  9. Ким Г.Ф. — Милибанд СД. Биобиблиографический словарь отечественных востоко­ведов. В 2-х тт. 2-е изд., перераб. и доп. Кн. 1: А-Л. М., 1995, с. 547-548.
  10. Ким Г.Ф. — Шабшина Ф.И. В колониальной Корее (1940-1945): Записки и размышле­ния очевидца. М., 1992, с. 236-238.
  11. Куликова Ф., Ли В., Хо Динн. Слово об ученом и человеке: Что сохранила память. Совет­ский «Тонпхо». — Азия и Африка сегодня. 1990, № 10, с. 42-43, портр.
  12. Новое поколение АН СССР. — История СССР, 1977, № 2, с. 206; Новая и новейшая ис­тория. 1977, № 2, с. 226-227; Общественные науки. 1977, № 2, с. 151.
  13. Памяти Георгия Федоровича Кима. — Народы Азии и Африки. 1989, № 5, с. 216-217.
  14. Памяти Георгия Федоровича Кима. — Прюблемы Дальнего Востока. 1989, № 4, с. 223.
  15. Professor Georgi Kim’s Scientific Activities. — Kim G. The Socialist World and the National Liberation Movement. M., 1978.
  16. Список научных трудов чл.-кор. АН СССР Г.Ф.Кима / Сост. СД.Милибанд. — Актуаль­ные проблемы российского востоковедения. М., 1994, с. 306-334 (хронол. перечень 312 книг, статей, рецензий и редакторских работ за 1952-1993 гг.).
  17. Список основных научных трудов члена-корреспондента АН СССР Г.Ф.Кима (К 60- летию со дня рождения) / Сост. СД.Милибанд. — Народы Азии и Африки. 1984, № 5, с. 202-204 (Хронол. перечень 90 книг и статей за 1954-1983 гг.).
  18. Тихвинский СЛ, Шаститко ПМ. 60-летие Г.Ф.Кима. — Вопросы истории. 1984, № 10, с. 115-117.
  19. Шабшина ФИ. Наш товарищ Г.Ф.Ким (1924-1989).— О коллегах и товарищах. М., 1994, с. 20-39.
  20. Актуальные проблемы российского востоковедения. М., 1994, 338 с.
  21. Воронцов АФ. Начало сотрудничества. — Азия и Африка сегодня. 2001, № 7, с. 38-39.
  22. Воронцов А Последний жизненный подвиг Георгия Кима. — Вольган чосон. 2000, № 10, с. 249-253 (на кор. яз.).

_____

[1] Шабшина ФИ. Гражданин, человек, ученый,— Актуальные проблемы российского востоковедения. M., 1994, с. 24.

2 Цит. по: Ли Вл.Ф, Хо Дин. Слово о Георгии Федоровиче Киме. — Актуальные проблемы российского востоковедения. M., 1994, с. 38.

[4] Ким Г.Ф. От национального освобождения к социальному. Социально-политические аспекты со­временных национально-освободительных революций. M., 1982, с. 272-276.

[5] Ким Г.Ф. Рабочий класс Кореи в революционном движении и социалистическом строительстве. Специальный бюллетень Института народов Азии (ИВ АН СССР), № 61. M., 1965.

[6]              Ким Г.Ф. Указ. соч., с. 79.

[7]              Там же, с. 81-82.

[8]ЛенинВ.И. Шаг вперед, два шага назад. — Полное собрание сочинений, т. 8, с. 403-404.

[9]Там же, с. 119..

[10]Там же 119-120.

[11] Там же, с. 120 120.

[12] Там же, с. 132-137.

[13] Там же, с. 257.

[14] Там же, с. 262.

[15] Сборник решений пленумов Политбюро президиума ЦК ТПК — Пхеньян, 1953, с. 35-39.

[16] Ким Г.Ф. Указ. соч., с. 284.

[17]Там же, с. 286.

[18] Там же, с. 287.

[19]Там же,с. 288-289.

[20]Там же,с. 289.

[21]Там же,с. 369.

[22] Там же, с. 369.

[23] Там же,с. 353.

[24]Третий съезд ТПК. Документы и материалы. Пхеньян, 1953, с. 99.

[25]КимГ.Ф. Указ. соч., с. 353.

[26]Там же, с. 360.

[27]Там же, с. 361.

[28]Там же, с. 373.

[29] Торкунов АВ. Загадочная война: корейский конфликт 1950-1953 годов. M.: «Российская политическая энциклопедия» (ЮССПЭН), 2000.

[30]Ким Г.Ф. Указ соч., с. 417.

[31] IV Съезд ТПК. Документы и материалы, с. 359 // Цит. по: Ким Г.Ф. Указ. соч., с 425.

[32] Ким Г.Ф. Указ. соч., с. 445.

[33] Там же, с. 450.

[34] Некоторые примеры таких девиаций от марксизма-ленинизма и научного социализма см.: Иванов С.П. Дед и внук (о патриотической традиции одной семьи). — «Российское корееведение». Альманах. Вып. 1.М., 1999, с. 88-108.

***

*Статья написана в 2002 г. для сборника «Портреты историков (Время и судьбы). Т. 4», подготовленного Институтом всеобщей истории РАН. Публикуется впервые. — Ред.-сост.

Источник: РАУК — Пак М.Н. Георгий Федорович Ким как историк-кореевед // Пак М.Н. История и историография Кореи: Избранные труды. М.: Вост. лит., 2003. С. 427-46.