ЭМ Юрий Павлович - Герой России, генерал-майор Воздушно-десантных войск России

 

Эм Юрий Павлович – командир 247-го десантно-штурмового Кавказского казачьего полка 7-й гвардейской Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени воздушно-десантной дивизии Воздушно-десантных войск Вооружённых Сил Российской Федерации, полковник.

Родился 12 сентября 1953 года в посёлке Курган ныне Чердынского района Пермского края в семье ссыльных поселенцев. Кореец. Отец – военный лётчик, кавалер ордена Красного Знамени Эм Дюн Во, репрессирован в 1937 году как кореец, мать – из поволжских немцев, выселена в 1941 году. В 1971 году окончил среднюю школу в городе Караганда Казахской ССР.

В Вооружённых Силах СССР с 1971 года. В 1975 году окончил Алма-Атинское высшее общевойсковое командное училище имени Маршала Советского Союза И.С. Конева. После окончания училища как отличный спортсмен был распределён в Воздушно-десантные войска. С 1975 года служил в 111-м парашютно-десантном полку (город Ош, Киргизская ССР): командир взвода, заместитель командира роты, командир роты.

С 1979 года - начальник штаба - заместитель командира батальона 56-й отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады (Чирчик, Узбекская ССР). С января 1980 по середину 1982 года воевал в Демократической Республике Афганистан в составе Ограниченного контингента советских войск в этой должности. За героизм в боях был награждён орденом, хотя представление было подписано на присвоение звания Героя Советского Союза.

После возвращения из Афганистана в 1982 году - начальник штаба - заместитель командира батальона и командир батальона в 36-й отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады (п. Габролово, Ленинградская область). В 1985 году был направлен на учёбу. В 1988 году окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе. В 1988 году в Закавказье была сформирована 21-я отдельная воздушно-десантная бригада ВДВ, и он был назначен заместителем её командира, а с 1995 года – командир этой бригады. Принимал участие в боевых действиях в Нагорном Карабахе, Южной Осетии и Абхазии. Во главе бригады прошёл первую чеченскую войну 1994-1996 годов. Тогда в первый раз был представлен к званию Героя Российской Федерации, но награждён не был.

В межвоенный период, в 1998 году, бригада была сокращена, на её базе был сформирован 247-й десантно-штурмовой полк 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Ю.П. Эм остался командиром полка, хотя это было и понижением в должности. С первых дней боёв в Дагестане в августа 1999 года он находился на передовой среди своих подчинённых. Десантники 247-го десантно-штурмового полка ВДВ сражались на высоте «Ослиное ухо», освобождали села Тандинского района. За Дагестан он вторично был представлен к званию Героя России, но указ вновь не был подписан.

С октября 1999 года по январь 2000 года 247-й десантно-штурмовой полк ВДВ воевал в Чечне. Именно его бойцы брали с боем станицу Шелковскую, геройски действовали при освобождении Гудермеса, Шали и Аргуна. При продвижении в горные районы Чечни маневренные группы полка захватывали переправы и горные перевалы, громили труднодоступные базы боевиков в самых глухих ущельях, расчищали путь главным силам российских войск. Осенью 1999 года полк высадил несколько вертолётных десантов в тылу боевиков. Полковник Ю.П. Эм всегда тщательно готовил все боевые операции полка, добиваясь минимальных потерь среди своих подчинённых. Сам многократно проявлял героизм и мужество в боях, при разгроме одной из засад боевиков был контужен, но оставался в строю до конца боя.

Вот один пример боевой деятельности полка – 25 ноября 1999 года части полка освободили село Новогрозненское, уничтожив свыше 50 боевиков, в том числе одного бригадного генерала. Был захвачен склад вооружения и несколько единиц боевой техники. Наши потери – несколько раненых. И таких боёв были десятки. В составе полка доблестно сражался старший сын полковника – лейтенант Александр Эм, награждённый орденом Мужества за отважные действия в тылу боевиков.

За мужество и героизм, проявленные в ходе контртеррористической операции в Северно-Кавказском регионе указом Президента Российской Федерации от 6 мая 2000 года полковнику Эму Юрию Павловичу присвоено звание Героя Российской Федерации.

С 2000 года - заместитель Председателя Правительства Чеченской республики, отвечал за координацию действий правоохранительных органов республики с войсками Объединённой группировки российских войск на Северном Кавказе. С 2002 года - главный федеральный инспектор Южного федерального округа с оставлением на военной службе (откомандирован в распоряжение Администрации Президента России), с 2004 года - заместитель военного комиссара Калужской области, с 2005 года - военный комиссар Ульяновской области, с марта 2008 года - военный комиссар Ставропольского края. Окончил Поволжскую академию государственной службы имени П.А. Столыпина (2008).

Депутат Государственной Думы Российской Федерации 6-го созыва (с декабря 2011 года). С мая 2012 года - вице-премьер - руководитель аппарата Правительства Ставропольского края, с связи с назначением на эту должность отказался от депутатского мандата. В октябре 2013 года освобожден от должности вице-премьера в связи с уходом в отставку краевого правительства, в новом правительстве Ставропольского края должности не получил. С ноября 2013 года - вновь депутат Государственной Думы Российской Федерации от партии «Единая Россия», получил мандат в связи с уходом на государственную службу другого депутата. В апреле 2016 года отказался от депутатского мандата из-за правовых коллизий (Конституционный суд Российской Федерации признал не соответствующим Конституции получение депутатского мандата гражданином, ранее от него отказавшимся в этом созыве депутатов).

Генерал-майор (2007). Награждён советскими двумя орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, российскими орденами «За военные заслуги», «За личное мужество» (13.10.1992), медалями.

Именем Героя назван теплоход на Волге.

    

Папа-Палыч – так с нежностью и любовью его называли бойцы за то, что он в самых жестоких боях ценил и берег солдат. А для этого немало времени и сил командир уделял подготовке личного состава перед любой операцией — Эм добивался того, чтобы ребята действовали на уровне автоматизма, и это многим из них спасало жизни. Помните слова легендарного русского полководца Александра Суворова: «Тяжело в учении — легко в бою!»?

Но и у Юрия Павловича 31 год назад случилось боевое крещение. Это было в Афганистане 12 февраля 1980 года. Перед батальоном 56-й десантно-штурмовой бригады советских войск стояла задача захватить Хаджагарский мост в горной провинции Бадахшан, являвшийся важным стратегическим объектом. Мост был заминирован и усиленно охранялся моджахедами. Их хорошо укрепленная база расположилась в небольшом поселке, где раньше жили специалисты из СССР, строившие ГЭС в дружественной стране. В десять часов утра двести человек под командованием начальника штаба батальона старшего лейтенанта Юрия Эма десантировались с вертолетов прямо на базу, практически на головы ошалевших от такой наглости моджахедов.

– Это была ошибка в расчетах, – вспоминает Юрий Павлович. – Приземлиться батальон должен был в другом месте и подойти к базе незаметно, но почему-то разведка сработала неважно — то ли опыт тогда боевой отсутствовал, то ли еще по какой причине. И поэтому, едва приземлившись, мы сразу же вступили в бой. Вокруг царил настоящий хаос: стрельба, взрывы, ослепляющее пламя, крики. Я поначалу даже растерялся, и вместо того чтобы управлять боем, взял автомат и открыл огонь. Не заметил, как расстрелял весь магазин — показалось, что промелькнуло лишь мгновение. Потом опомнился, связался по рации со всеми командирами подразделений. Выслушав доклады и быстро проанализировав ситуацию, приступил к своим непосредственным обязанностям — стал руководить.

Бой длился весь день — вечером база противника была уничтожена, а мост отбит у моджахедов и разминирован. Теперь советские войска могли беспрепятственно идти из Кундуза на Файзабад. Правда, неизвестно, чем обернулась бы ошибка разведчиков, если бы на помощь десантникам не пришла мощная огневая поддержка наших вертолетов. Однако все равно потери оказались велики — шестеро убитых и 18 раненых.

Геринг и Дюн Во

В Афганистане Эм прослужил два с половиной года, участвовал более чем в 50 операциях. Но именно за Хаджагарский мост был представлен к званию Героя Советского Союза. Впрочем, звания ему не дали, а наградили орденом Красной Звезды. Можно лишь догадываться, почему. Ходят разные разговоры, а от некоторых военных я слышал такую версию. Дело в том, что в бывшем СССР до самого его распада в определенных «высоких» кругах никак не могли избавиться от наследия сталинской философии — отсюда непростое и не всегда справедливое отношение к детям репрессированных. Отец Юрия Павловича – военный летчик, кавалер ордена Красного Знамени Дюн Во (по-русски Павел Иванович) Эм был репрессирован в 1937-м как… кореец. А мать, Амалия (Кристина) Федоровна – поволжская немка (да еще с девичьей фамилией Геринг!) – репрессирована в 1941-м…

Отца реабилитировали лишь в 60-х годах прошлого века. Он родом с Дальнего Востока, сын красного партизана, член коммунистической партии с 1933 года. В начале 30-х окончил Балашовскую (под Саратовом) летную школу, стал работать инструктором. Орден получил за спасение самолета — в 36-м не дал машине упасть на город и умело посадил отказавшуюся слушаться технику. Дюн Во был неординарным, смелым и даже отчаянным человеком. Но когда стремительно несся в воздушную пропасть с вышедшим из строя двигателем и видел мелькающие внизу дома, понял, что только его хладнокровие способно совершить чудо. Собраться, сконцентрироваться на одной-единственной мысли в такой момент непросто, но летчик сделал все возможное, и вскоре шасси сильно ударилось о землю (аэродром давно «улетел» далеко в сторону), и самолет после дикой пляски по грунту уткнулся носом в небольшой лесок.

На пике

Юрий Павлович родился в 1953-м в поселке Курган Чердынского района ныне Пермского края. Маму потерял рано, в три годика. Воспитывала его бабушка, а потом папа.

– О подвиге отца я узнал еще совсем мальчишкой, – говорит Эм. – И вряд ли тогда представлял себе весь трагизм той ситуации. Равно как и не понимал способность к самопожертвованию ради кого-то или чего-то.

Но, вероятно, процесс осмысления поступка авторитетнейшего для него человека уже был запущен в раннем возрасте. Сыграло ли это свою роль во взрослой его жизни? Вполне возможно, ведь Эм всегда оказывался на переднем крае.

Дюн Во видел сына только военным. Юрий, в общем-то, и не возражал, хотя были другие варианты (некоторые родственники настаивали на получении им технического или медицинского образования). Он еще в школе стал заниматься вольной борьбой — «его величество поединок» увлекал полностью и без остатка. В середине 70-х Эм был мастером спорта СССР, входил в сборную Казахстана и в число призеров Союза. Навсегда Юрий запомнил слова своего тренера, говорившего, что в противоборстве на ковре или на поле боя побеждает тот, кто сильнее соперника характером, кто, до конца сохранив хладнокровие, в решающий момент способен взорваться мускулами на пике максимального человеческого напряжения (не перекликается ли это с тем, как поступил в 36-м его отец?!). Парню даже было зарезервировано место для поступления в институт физкультуры. Но он сделал собственный выбор и поехал в Алма-Атинское общевойсковое командное училище, где на одно место претендовали десять абитуриентов. Поступил, а когда окончил, то был отобран в Воздушно-десантные войска.

За Афганом последовала Военная академия имени М. Фрунзе, затем – Закавказье, где Юрий Павлович был заместителем командира 21-й отдельной воздушно-десантной бригады ВДВ России, позже участвовал в боевых действиях в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Абхазии. Во главе бригады прошел первую чеченскую, а во вторую кампанию по наведению конституционного порядка в этой республике командовал 247-м десантно-штурмовым полком.

«Почему идет Иванов, а не я?»

В начале декабря 1999-го, после освобождения Гудермеса, Восточная группировка российских войск брала Аргун, являвшийся, по сути, ключом к Грозному. На стороне бандитов было много наемников из разных стран. Боевики сумели построить укрепленные оборонительные сооружения и организовать мощное сопротивление. В историю современной военной науки вошли кровопролитные сражения за Джалкинский лес, где три дня 247-й десантно-штурмовой полк, практически без прикрытия бронетехники, прорывался сквозь нашпигованную засадами территорию.

– Наши люди уже чуть ли не падали от усталости и голода, – рассказывает Эм. – И тогда я рискнул – принял решение одновременно ударить тремя батальонами. Атака удалась, и мы переломили сопротивление бандитов, взяв оборонительный рубеж. Когда все было кончено, наши солдаты собрали более 20 трупов иностранных наемников и пригласили иностранную общественность вместе с журналистами, чтобы показать, кто воюет на стороне так называемых сепаратистов. К слову, пленные дали информацию о том, что общее число «забугорных» вояк превышало полторы сотни.

После этого знакового сражения тогда еще полковник Юрий Эм был представлен к званию Героя России «за ряд военных операций, принесших Восточной группировке успех на главных направлениях с наименьшими потерями».

247-м десантно-штурмовым полком Юрий Павлович командовал до конца 2000 года. А затем у него началась совсем другая жизнь. Его назначили вице-премьером Чечни, курировавшим силовой блок. Через полтора года он занял должность главного федерального инспектора аппарата полномочного представителя Президента России в ЮФО. В 2005-м стал военным комиссаром Ульяновской области, а с 2008-го и по сей день Эм — военком Ставропольского края.

Сегодня главная его задача, как бы это ни высокопарно звучало, патриотическое воспитание призывной молодежи. А с этим при отсутствии внятной государственной идеологии и при наличии в обществе идеологии обогащения любыми средствами справиться не так уж легко.

– Во мне не заложены гены героя, – размышляет Юрий Павлович. – Просто в Советском Союзе у людей были другие ценности и ориентиры, и в соответствии с ними меня воспитывали. В том числе и отец. Так, наверное, воспитывали и парней, служивших в Афганистане. Знаете, там нередко случалось, что при формировании группы для выполнения ответственного задания и отборе в нее бойцов ко мне подходили молоденькие солдаты и с обидой в голосе спрашивали: «Почему идет Иванов, а не я? Отправьте меня!». Немало было таких ребят и в Чечне — рвались вперед, под пули. Вот они и есть настоящие герои – те, кто, не задумываясь, будет защищать страну, товарищей, семью, а не думать о шмотках и жратве. К сожалению, сейчас таких людей — с искренней духовностью — все меньше. И это не может не тревожить.

Мало кто знает, что в Чечне вместе с Эмом служил его сын Александр. У полковничьего отпрыска была возможность быть при штабе и не рисковать жизнью. Но Папа-Палыч взял его к себе командиром разведроты. Когда Александр вместе со своими разведчиками выполнял боевые задачи в лесу или горах и когда его не бывало по два-три дня, отец почти не спал и не ел, постоянно был, что называется, на иголках. Коллеги не раз говорили Юрию Павловичу, что из одной семьи не должны воевать два человека — кто-то должен перевестись в другую часть или уйти «на гражданку». Эм пытался уговорить Александра, но тот даже не слушал: «Мои пацаны в Чечне, и я без них не могу!». Сын никогда не подводил отца, а полковнику не приходилось за него краснеть. И для Эма-командира Александр был таким же бойцом, как и все остальные.

Игорь ИЛЬИНОВ

Папа-Палыч / Газета «Ставропольская правда» / 15 января 2011 г.
https://stapravda.ru/20110115/podvig_voennogo_komissara_stavropolskogo_kraya_yuriya_em_50742.html#.
WIUfcRJBDMs.facebook

* * * 

Author: Евгений Храмцов https://zavtra.ru/blogs/2000-02-1541

ОТЕЦ и СЫН

7(324) Date: 15-02-2000

        ...Мы не успели оглянуться —
        А сыновья уходят в бой.

                         Владимир ВЫСОЦКИЙ

ВПЕРВЫЕ эту странную фамилию — Эм — я услышал в Москве на брифинге у крупного военного начальника, раскладывающего по полочкам перед отечественными и зарубежными журналистами итоги антитеррористической акции федеральных войск в Дагестане.

Рассказывая о боях в Ботлихском районе, у селения Тандо и на печально знаменитой горе "Ослиное ухо", начальник тот заявил однозначно, что если бы не полковник Эм и его десантно-штурмовой полк, вытеснение бандитов-ваххабитов на территорию Чечни задержалось бы еще как минимум на две-три недели. И добавил, что полковник Эм Юрий Павлович — командир 247-го Ставропольского казачьего десантно-штурмового полка. Кореец по национальности, русский патриот по духу. Сын офицера, отец офицера, что проходит службу в его же полку. Какая информация еще интересует?

— Где сейчас можно найти Эма?
— Как где? В Чечне, разумеется.

247-Й Ставропольский казачий ДШП — правопреемник 21-й отдельной десантно-штурмовой бригады, сформированной в 1973 году в г. Кутаиси. Являясь своеобразной "пожарной командой" для погашения конфликтных ситуаций в Закавказье и на Северном Кавказе, бригада с 1988 года (Эм в тот год, окончив Академию имени Фрунзе, получил в 21-ю назначение на должность замкомбрига, а в 1995-м стал ее командиром) выполняла спецзадания по поддержанию конституционного порядка в Ленинакане и Спитаке, Тбилиси и Кировабаде, Ереване и Агдаме, Гудауте, Баку, Очамчире, Батуми и Цхинвали... Бригада одной из первых входила в опаленные огнем жесткого межнационального противостояния Нагорный Карабах, Южную Осетию и Абхазию, штурмовала Грозный на Ханкалинском направлении в период первой чеченской кампании.

За "ту" Чечню (1994 — 96 гг.) четверо военнослужащих бригады были удостоены звания Героя Российской Федерации (двое из них — посмертно). За нынешнюю, включая бои в Дагестане, еще шестеро солдат и офицеров 247-го (в 1997 году бригада была переформирована в полк) представлены к геройским Звездам (трое, увы, погибшие).

СОРОК МИНУТ полета за Терек — и вот уже под нами "не вторая, но потенциальная" столица освобождаемой от бандитов Чечни — Гудермес. Пару недель назад Эм со товарищи, выдавив отсюда, словно пасту из тюбика, воинствующий ичкерийский элемент, поднял над бывшим городским Дворцом пионеров, ныне зданием главы местной администрации, российский стяг. Точно так же, как прежде он проделал это в станицах Шелковской, Гребенской и Шелкозаводской, взяв их практически без единого выстрела.

Доехав на одной попутной броне до развилки под Аргуном, поймали очередную и двинулись дальше. Через Мескерюрт — к высоте 236,0, близ которой располагался командный пункт 247-го ДШП.
Там, под аккомпанемент начавшейся артподготовки (приданные полку подразделения "тяжелых стволов" работали по окраинам Шали) и состоялась наша долгожданная встреча с полковником Эмом.
РАЗГОВОРИТЬ "папу Палыча", как называют его в полку, оказалось делом непростым. Не потому, что Эм косноязычен — отнюдь нет! Когда речь заходит о боевых делах его подчиненных, полковник даст фору любому поэту и публицисту. А вот о "себе любимом" и семье своей рассказывает до обидного скупо. Похоже, это принцип.

Спрашиваешь у него, почему решил стать военным — в ответ лишь три слова: "Я — сын офицера". И — взгляд на тебя сквозь щелочки умных, пронзительных глаз: мол, что тебе, корреспондент, еще объяснять? Что отец, бывший военный летчик, сменивший за три десятилетия службы до десятка гарнизонов, постоянно живущий в режиме боевого напряжения, и сына растил и воспитывал по своему образу и подобию? "Есть такая профессия..."

Ладно, Юрий Павлович, не надо продолжать. Однако объясните, почему после окончания Алмаатинского "пехотного" училища вы вдруг оказались в ВДВ?
— Был спецнабор спортсменов. Предложили — не отказался.
Вновь серия вопросов. Выясняется, что курсант Эм в середине 70-х был мастером спорта СССР по вольной борьбе. Входил в сборную Казахстана, занимал призовые места на первенстве Союза. Помимо этого, прыгал с парашюта, выбивал "десятки" в стрельбе из пистолета и автомата, неплохо владел и всеми другими видами стрелкового оружия.

Но первое — борьба. "Запомни, Юра, — говорил тренер, — поединок на борцовском ковре либо на поле боя — это прежде всего столкновение характеров противоборствующих сторон. И победу здесь, как правило, одерживает тот, кто сумеет, до конца сохранив хладнокровие, в решающий момент взорваться мускулами. Именно тогда, на пике максимального человеческого напряжения — в нужное время и в нужном месте — и приходит успех".

Полковник Эм и по сей день не забывает слова своего прежнего спортивного наставника. Ибо служба, боевая работа и сама жизнь Юрия Павловича на протяжении последней четверти века наглядно свидетельствуют о его постоянной готовности к взрыву, к успеху, к победе.

Эм одним из первых входил в Афганистан. Был тогда начальником штаба парашютно-десантного батальона. Возвратясь в Союз, имел два боевых ордена, два звания досрочно — лучшую рекомендацию для поступления в главную общевойсковую Академию имени Фрунзе. Правда, до учебы в ней молодой майор, а в последующем подполковник, еще три года успел послужить в "относительно комфортных", мирных условиях. По окончании же — Кавказ, должность замкобрига 21-й ДШБ. Распределился в 1988 году. И понеслось: Карабах, Осетия, Абхазия, Чечня, Дагестан, опять Чечня...

"Замполит" 247-го майор Женя Ганюков не из жалости на жизнь, а так, к слову, скажет мне потом, что он порой по десять месяцев в году бывает в "горячих" командировках. "А командир ваш?" — спрошу у него. "Палыч? Так он с передка вообще никогда не вылезает". Удивляюсь, как все это дело семья его переваривает (супруга моего тезки-собеседника развелась со своим "непутевым" благоверным пару лет назад, заявив ему, что не в силах жить с "потенциальным покойником"). А еще больше удивляюсь, как Валентина Васильевна (жена полковника Эма) отпускает "на боевые" их старшего сына Сашу. Да ведь по всем нормативно-правовым актам не может, не должно быть так, чтобы два человека из одной семьи — в данном случае отец и сын — одновременно находились на войне! Ну что, наш "папа" не мог "отмазать" Сашку от этой командировки? Так нет же, взял с собой, назначил в разведку, на самый "горячий" участок. А под Аргуном, на днях, когда заварилась "кровавая каша", — бросил сына с группой десанта в самое пекло.
Это — поступок.

У ПОЛКОВНИКА ЭМА трое сыновей. Старший, Александр, после окончания Московского СВУ и Рязанского воздушно-десантного — настоял на назначении в полк отца. Средний, Дмитрий, учится на 2-м курсе Ставропольского военного института связи. Младший, Андрей, пока школьник, но вряд ли можно ошибиться, предполагая, с кого он "сделает жизнь". Пример деда, отца и старших братьев — перед глазами.

Накануне очередного (тринадцатого по счету в нынешнюю чеченскую кампанию) марша 247-го полка мне вновь выпала возможность пообщаться накоротке с полковником Эмом. Было это в расположении разведроты, возглавляемой лейтенантом Эмом (штатный ротный в то время находился в краткосрочном отпуске). Взыскательно (даже чересчур) оценивая со стороны подготовку подразделения по выполнению боевой задачи, Эм-старший не смог сдержать эмоций, пройдясь пару раз "по матушке" и самолюбию Эма-младшего.

— Юрий Павлович, а не круто ли берете? — дернулся было я. — Все-таки сын, родная кровушка...
— На войне у меня нет сына! — жестко ответствовал комполка. — Есть подчиненный лейтенант Эм. И если он сегодня сработает хреново — отмотаю "на полную катушку".

На войне как-то не принято выпячивать напоказ "форменное" проявление своей командирской сути. Прежний старлей-вэвэшник с погонами рядового, встреченный нами на блокпосту под Аргуном, сказал по этому поводу предельно четко и кратко: "Снайперы стреляют по звездам".
Без звезд, конечно, спокойнее.

Эмы — и старший, и младший — однако никогда не испытывали на войне неудобств от присутствия на своих плечах офицерских звезд. Ни в тылу (а есть ли он, тыл, у "штурмовых десантников"?), ни на передке, под снайперскими пулями. Когда я задал вопрос по этому поводу Юрию Павловичу: "Не страшно ли разгуливать под огнем в полковничьих погонах?" — ответ последовал сразу:

— А кого мне бояться? Свои, надеюсь, в спину не выстрелят. А враг — пусть он сам меня боится. Да и не к лицу командиру, хотя бы и из соображений личной безопасности, снимать установленные знаки различия, нарушать форму одежды.

Ох, этот "педант-уставник"! Под Шелковской, выехав в составе рекогносцировочной группы полка в глубокий тыл противника, где работала наша фронтовая разведка, старший Эм, как всегда, не отцепил звезды с камуфляжа. И в итоге, пойдя на выручку таким же бесшабашным "звездоносцам" из разведки другого полка, расстрелянным чеченскими снайперами, сам оказался на мушке гранатомета. Слава Богу, эрпэгэшник-"чех" чуток промахнулся. Граната, разорвавшись на броне в метре от "папы Палыча", лишь контузила его, далеко отбросив от подбитого БТРа.

Он оклемался — не прошло и минуты. И четко организовав отпор наседающим бандитам, на оставшейся в строю боевой машине вывез к нашим боевым порядкам всех — живых, раненых, убитых — своей реконгносцировочной группы и разведчиков.

Контузия — дело серьезное. Однако командир 247-го, ни дня не отлежав в госпитале после этого случая, продолжил руководить своими подразделениями. В погонах со звездами, разумеется.
НЕЗАДОЛГО до выступления 247-го ДШП на Шали на КП к Эму приехали двое представителей тамошней сельской администрации. Наслышанные о боевых делах полка в окрестностях Аргуна, они выглядели явно подавленными.

— В Шали нет бандформирований! — клятвенно прижимая ладони к груди, повторяли вновь и вновь. — Не надо блокировать нас. Сам Аслан Масхадов (Шали, крупнейшее и богатейшее, добавим от себя, село республики — родина тейпа нынешнего президента Чечни. — Авт.) готов поручиться, что шалинцы все, как один, — мирные люди, лояльно относящиеся к российским властям.
Эм лишь успехнулся в усы:

— Под Аргуном мне говорили то же самое...
— Юрий Павлович, вы что, не верите нам? — посланцы масхадовского тейпа едва не заплакали. — Дайте нам российский флаг, и он сегодня же будет развеваться над зданием нашей администрации.
— У меня нет лишних флагов! — последовал ответ "папы Палыча". — Захотите поднять — найдете. А если из села последует хоть один выстрел по нашему передку — не взыщите. У нас есть чем ответить.
Эм не лукавил — ни на счет флага, ни по поводу возможного применения силы. Исчерпав все имеющиеся у "замполита" полка российские триколоры (за нынешнюю чеченскую кампанию подняли их над десятком здешних городов и сел), перед боями за Аргун командиру и его заму по воспитательной работе пришлось закупать вскладчину (была оказия, колонна из 247-го выезжала в соседний Дагестан) трехметровое бело-сине-красное полотнище, которое майор Ганюков водрузил потом над аргунским элеватором, самым высоким зданием города.

Что до предупреждения о возможном применении оружия — Эм и до Аргуна не особо-то верил в "святые клятвы" руководителей местных администраций, а после — и подавно.

Не ошибся и на сей раз. Едва полк выдвинули к Шали, с высоток близ села по нашим боевым порядкам тут же был открыт ураганный огонь. Пришлось отвечать, используя по максимуму всю мощь штатных и приданных огневых средств. Помогло. Боевики ушли в горы.

ВОЙНА, передовая — не время и не место для проведения разного рода социологических опросов и исследований. И тем не менее, "главный воспитатель" 247-го "санкетировал" перед нашим приездом солдат и сержантов полка, находящихся на передке, в окопах. Вопрос звучал так: "Ваше отношение и пожелания полковнику Эму?" И вот как на него ответили (при сохранении инкогнито авторов, все остальное даю практически без изменений, лишь с небольшой редакторской правкой):
— Побольше бы таких офицеров нашей армии — беды бы не знали! Смелый, решительный, а главное — порядочный человек и командир. Пусть остается таким, как есть!
— Когда к нам, на передок, поступает гумпомощь с "большой земли", я знаю, что Эм ничего для штабных солдат и офицеров не утаивает. Вся гуманитарная помощь поступила точно по назначению.
— Эм не "гость передка", а истинный "хозяин окопов". Перед каждой атакой всегда приезжает к нам, спускается в первую траншею, беседует с солдатами. Его "ну что, парень, знаешь свою задачу, готов к бою?" — не просто дежурный вопрос, а искреннее желание командира убедиться, что боец не смалодушничает в бою, сработает по чести и совести...

— "Папа" наш никогда не скупится на боевые награды подчиненным. Сам же за нынешнюю кампанию награжден ни разу не был. По нашему солдатскому мнению его с полным правом можно представить к званию Героя России. Заслужил!

ПРИЗЕМЛИВШИСЬ на "вертушке" в расположении полка, командующий Восточной группировкой федеральных сил в Чечне генерал Геннадий Трошев сразу склонился над штабными картами. Уточнив ближайшую и последующую задачи "десантников", приданных и поддерживающих их подразделений, и одобрив решение полковника Эма по блокированию Шали, оставил несколько минут "на прессу".

Прилетевших вместе с Трошевым наших отечественных и западных коллег интересовала по большей части судьба "замиряемых" шалинцев и перспективные планы федеральных войск после взятия и "зачистки" этого села. Однако ни один пишуще-снимающий собрат почему-то "не опустился" до вопроса о жизни, быте, судьбах, боевых делах солдат и офицеров с передка. Мелко, несущественно?
Видел, как скривились в усмешке губы "стратегов пера", когда я обратился к Трошеву с вопросом о его, командующего, отношении к полковнику Эму. А Трошев — улыбнулся. И первый раз за все время интервью заметно потеплел голосом.

— Юрий Павлович — лучший мой полковой командир. Офицер, которому можно смело доверить задачу любой степени опасности и сложности. Отважный человек и настоящий "Папа" (я знаю его полковое прозвище), воспитывающий своих подчиненных, как родного сына — не видя между ними разницы — по своему образу и подобию. Кстати, — тут генерал вновь перешел на официальный тон, — вчера подписал представления на полковника Эма и еще двух его десантников — о присвоении им звания Героев Российской Федерации. А чуть раньше в Моздок и далее — по инстанциям — были направлены документы на орден Мужества и досрочное воинское звание младшему Эму, Александру. Под Аргуном он действовал выше всяких похвал. Сын, как видите, достойно продолжает боевое дело своего отца, как это принято испокон веку в армейских династиях, в офицерских семьях.

ПОЛКОВНИКУ ЭМУ 46 лет, а выслуги — 46 с половиной (год "горячих" командировок за три идет). Получается, что "папа Палыч" начал служить, еще не родившись.
Лейтенанту Эму 22 года. Выслуги — с учетом нынешней Чечни — "всего лишь" 6 лет. Пока. Но если "горячка" на бывшем советском пространстве в ближайшие годы не поутихнет, Саша рискует вскоре сравняться выслугой со временем своего зачатия... Такая вот арифметика, век бы ее не знать.
 

 

Media-Pro - издательский дом  https://www.mediapro26.ru/magazines/prokraj/4-30-maj-2008/persona.html Персона: Эм Юрий Николаевич Военная жизнь научит всему Вы вот читаете этот журнал, а тем временем идет весенний призыв. И три с половиной тысячи молодых людей испытывают по этому поводу… противоречивые чувства. Крепитесь, призывники и их родители! Армия – это полезно. В этом меня убедил военный комиссар Ставропольского края, Герой России, генерал-майор Юрий Павлович Эм, за плечами которого – служба в Афганистане и командование десантно-штурмовой бригадой во время двух чеченских кампаний. Сыновья и внуки У нас проблема: Данил не хочет фотографироваться. Ну ни в какую. Прячется за спину деда, совершенно справедливо полагая, что дед в обиду не даст. Только обещанный танк (почти как настоящий, только в миниатюре) выманивает Даньку к объективу фотографа. За танк он готов на все: и улыбнуться, и стать, как надо. И мне кажется, тут не просто мальчишество, тут – гены нескольких поколений... – Юрий Павлович, скажите честно, внукам достается больше вашего внимания, чем когда-то – сыновьям? – Ну, конечно, да. Сыновей воспитывала жена, а я был в командировках, воспитывал других детей, солдат. Так у каждого военнослужащего – для своих детей времени не хватало. Но теперь у нас оседлая жизнь, будем заниматься внуками. – У вас три сына, и двое из них тоже в свое время выбрали военную стезю… – Да. Саша окончил Рязанское Воздушно-Десантное училище, Дмитрий – Ставропольское училище связи. Младший выбрал юриспруденцию. – Когда ваш старший сын объявил вам, что хочет быть военным, как вы отреагировали? – Адекватно. Когда отцы проходят службу в гарнизонах, их дети воспитываются не среди гражданского населения, а в обстановке военных городков. Из-за частых переездов им приходится постоянно менять школы, заводить новых друзей. Дети к этому привыкают, и это сказывается на их характере. Они более дисциплинированы, восприимчивы, легко и быстро входят в коллектив. И часто выбирают дело отцов. В то время, когда Александр принял решение, я был в командировке на выполнении задачи. В Южной Осетии, в Цхинвали. Взяв отпуск, отвез его в Московское суворовское училище. Потом он продолжил обучение в Рязани. После выпуска я забрал его к себе, он служил в разведке. Вместе со мной всегда находился на передовых позициях, был на острие. – У вас сердце за сына не болело? – А почему я кого-то должен вести в бой, а своих детей – нет? – Есть же неписаный закон, что двое не могут быть на войне: если отец идет, сын остается, или наоборот… – Но я, как командир, не могу остаться. А он… Даже когда я хотел его оставить, сын мне говорил: «Как же я могу не пойти, ведь мои ребята все идут?». Конечно, как у каждого родителя, у меня сердце за него ныло. Но ничего. Выполнили поставленную задачу. И он полностью прошел тот путь, который был ему предписан. Потом меня откомандировали в Чеченскую республику вице-премьером. Мне сказали, чтобы я взял с собой несколько человек офицеров. Я забрал в свою группу его и еще ряд ребят из полка. Они у меня были помощниками, советниками, консультантами. В течение полутора лет мы там выполняли задачи. Синяки и шишки – В детстве много дрались? – Естественно. Как любой мальчишка. Чтобы я пришел без синяков – такого не бывало. Колени ободраны, ссадины – само собой. – А что, характер был взрывной? – Да нет, агрессивным не был, просто любил за себя постоять. Кто начинал обижать – получал адекватный ответ. – Учеником были прилежным? – Нет. Были двойки, тройки. Во-первых, до седьмого класса я жил в Казахстане, воспитывала меня бабушка-немка, у которой образования практически не было. Трудно мне приходилось, потому что некому было подсказать. Во-вторых, по натуре я не усидчивый, не любил читать. Никто и не заставлял. Зато, когда переехал к отцу в Караганду, активно начал заниматься спортом – вольной борьбой. В 17 лет выполнил норму мастера спорта, выступал за сборную Казахстана. В дальнейшем это мне очень пригодилось. В Караганде окончил школу и в 1971 году поступил в Алма-атинское высшее общевойсковое командное училище. Учился тоже посредственно. Только потом, в Академии, уже пришлось взяться за ум. Необходимость заставила. – То, как вы представляли себе военную службу, сильно отличалось от того, что было на самом деле? – Естественно, разнилось. Но я за 37 лет в армии ни дня не пожалел о своем выборе. Во многом это зависело и от человека – как он построил свою работу, в каком коллективе находился, какие были старшие командиры. Мне повезло с командирами. Меня вели по жизни, по работе хорошие люди, я многому у них научился. Сама армия была несколько другая. Молодежь шла служить более осознанно. И воспитание было другое – для нас много значили понятия «Родина», «честь». У нас практически не было неуставных взаимоотношений. Потому что в обществе этого не было. Появилось в обществе – появилось в армии.  Герой России – Такой вопрос к боевому офицеру: трудно ли отключить инстинкт самосохранения? – Первый раз в настоящий бой я попал в начале 1980-го года в Афганистане. Я был туда отправлен в составе 56 бригады, в должности заместителя командира батальона. До этого войну я видел только в фильмах. Да, мы занимались боевой подготовкой, носили форму, у нас было оружие. Но мы не видели, что такое смерть. Перешагнуть этот рубеж очень сложно. И вот мой первый бой. Со мной было около двухсот человек, а банда там была около двух тысяч. Мы неожиданно десантировались. Я командир, должен управлять боем – но нет, схватил автомат – и в атаку, вперед. Стрелял наугад, а попал, не попал – не важно. Противник в меня стреляет, а я в него. И вот вижу – человек падает, вижу безжизненное тело. И у меня внутри что-то переворачивается. Такое состояние бывает у каждого, если психологически не готов убить человека. Здесь может помочь только работа командира, который объяснит: если ты не убьешь – тебя убьют. И опять же… мы были воспитаны в духе того, что защищаем свои границы, свой народ. Осознав все это, я полностью отключился от эмоций, взял управление боем на себя, начал командовать, и все пошло, как на учебе. – О чем человек думает перед боем? – Зависит от его должности. Командир меньше всего думает, что будет с ним, он думает, как подготовить людей. А солдат думает, как задание выполнить и остаться в живых, естественно. Поэтому надо готовиться. Надо до автоматизма довести действия людей. Если он снайпер – он должен отлично стрелять, если он связист – знать технику и так далее. – Знание своего дела придает уверенности? – Да. Человек должен быть профессионалом. – Каково это – получать высшую военную награду, звезду Героя? – Первый раз я был представлен к звезде Героя СССР в 1980-м году. Ну и… получил вместо звезды орден. Руководство так решило. Но тогда то, что тебя отметили, уже было большим счастьем. А второй раз представили в 2000 году – за уничтожение террористических банд под Аргуном. Вместе с супругой были в Кремле, в Георгиевском зале. Вручал звезду Президент. Каждый стремится быть генералом, большим начальником, быть награжденным. А когда получаешь это, чувствуешь… ну, не пустоту, а желание достигать новых целей. Военком – До того, как в феврале возглавить военкомат Ставропольского края, вы два с половиной года работали военным комиссаром Ульяновской области. Там служить идут охотнее, чем у нас? – Ну, я бы не сказал. В целом по России показатели одинаковые. Только в мегаполисах – Москве, Питере – похуже, там народ немножко избалован. А у нас, на периферии… – Нет отбоя от желающих? – Так уж не хотят, но ситуация сейчас получше стала. Отношение немножко к армии изменилось. Все-таки подняли статус службы. Многие работодатели сегодня не хотят брать тех, кто не отслужил. Сама служба стала проще. На год все же легче пойти – морально. Но нам с переходом на годичный срок посложнее. – Почему? – Дело в том, что армия – это не детский сад. Это изучение военной специальности. Тот промежуток времени, который остался на обучение, не дает командирам возможности тщательно подготовить солдат к выполнению задачи. Мир современной техники сложен. Раньше в школах была начальная военная подготовка, а сейчас – ОБЖ. Раньше мы полгода проводили в учебных подразделениях для подготовки. А сейчас курс сокращен до двух-трех месяцев. Мое мнение, самое оптимальное решение – полтора года службы. Полгода учиться, год служить, отрабатывать на практике теоретические навыки. – Некоторые считают, что армия должна быть контрактной. Каждый ли молодой человек должен служить? – Каждый. Мы должны защищать свое Отечество. И в законе об обороне, и в Конституции прописано, что каждый молодой человек должен нести воинскую повинность. То, что он не хочет – это уже другое. Но ведь армия – это переход от мамы к самостоятельной жизни. Это тот промежуток времени, когда человек становится самостоятельным, мужает, учится существовать в коллективе, находит друзей. Ему доверено оружие, он выполняет «государеву задачу». После армии у человека совершенно меняется мировоззрение. Все, что он делает, становится осознанным.  Коронное блюдо В свободное время Юрий Павлович не прочь порыбачить и поохотиться. Но об одном хобби стоит сказать особо. Генерал-майор очень любит готовить. – Где вы научились? – Ну, военная жизнь научит всему. И готовить в особенности. Сам процесс приготовления пищи – почистить, нашинковать, поставить на огонь, попробовать блюдо – помогает расслабиться, забыть о службе. Сейчас я, когда готовлю, отдыхаю. – У вас есть коронное блюдо? – Шашлык, плов, шурпа. – Последний вопрос, Юрий Павлович. Каким своим делом вы гордитесь до сих пор? – Знаете, я горд тем, что когда выполнял задачу, думал о людях. Жизни солдат, которых мне доверили, всегда были для меня самым ценным. Прощаемся. Фотографу Юрий Павлович, спрятав в усы улыбку, говорит: – Готовься, на месячишко мы тебя куда-нибудь отправим. – Ну, только в нормальное место, – просит Сергей. – Северный флот подойдет? Что-то ты быстро уходишь!

Герой России Юрий Эм: Командировка в Москву - статья в газете Труд

Герой России Юрий Эм: Командировка в Москву - Газета Труд (trud.ru)

18 мая 2012 г.

В наше время политическая жизнь щедра на сюрпризы. Не далее, как в январе Юрий Эм, боевой генерал и Герой России, сменил должность военного комиссара на депутатский мандат. Если вычесть выходные, то в мае как раз исполнилось сто первых рабочих дней в Государственной думе. В здании на Охотном Ряду мы беседовали с Юрием Павловичем о том, как ощущают себя во власти политики новой волны, что называется, люди от земли и от плуга.

А спустя неделю разговор получил неожиданное продолжение. На Ставрополье сменилась власть, и Эм получил предложение возглавить аппарат краевой администрации. Согласился сразу, без раздумий.

Домой — на повышение!

Обычно политики из глубинки жизнь кладут, чтобы только перебраться в столицу, получить мандат, кабинет с видом на Кремль, квартиру и персональную машину. И вот на всем этом ставить крест? Мой звонок застал Эма в Ставрополе.

— Юрий Павлович, разве не жаль уезжать из Москвы?

— Я солдат, привык исполнять приказы. А в данном случае предложение еще и совпало с моим желанием.

— Но есть ведь карьерные соображения...

— Я считаю, что получил повышение. Руководитель аппарата — это как начальник штаба. Рекогносцировка, планирование, контроль исполнения — все нити в руках. И вся ответственность тоже.

— В таком случае Госдума — это Генштаб, где служить тоже престижно.

— Да, федеральный уровень дает уникальный опыт, расширяет кругозор. Взгляд на местность с господствующей высоты помогает найти верное направление удара. Но успех сражения зависит от солдат на поле боя. Сегодня многие проблемы решаются на уровне региона. Просто надо впрягаться и пахать.

Вот я думал, что придем в парламент мы, новые люди, шашкой махнем — и все узлы разрубим. Люди попросили — мы их всех осчастливили. Но волшебные шкатулки бывают только в сказках. Чтобы все просьбы исполнить, понадобится несколько бюджетов. К сожалению, мы не можем иметь такой уровень социальной защиты, как в Германии или Норвегии. Но идти к этому надо, шаг за шагом.

— Кстати, как теперь с наказами избирателей?

— Я слово привык держать, обещания остаются в силе. Кроме тех, что выполнены. За четыре месяца в Думе кое-что удалось.

Пока гром не грянет

История знает примеры, когда человек до выборов был свой в доску, а после — забыл дорогу домой. Получил мандат и занимается своими делами, приобщается к столичному бомонду. Эм, наоборот, сразу после пленарки ехал в аэропорт и улетал домой. Ходил на встречи с избирателями как на работу. В зоне его ответственности оказались проблемные районы — Минводы, Нефтекумский и Левокумский.

— Это приграничная территория, там военные части, казачество, — объясняет Эм. — Есть вопросы с безопасностью и социальной защитой отставников, а я как профессиональный военный могу вникнуть, помочь:

Вот, например, встала проблема с жильем. Обратились ко мне 180 офицеров, действующих и уволенных в запас — помогите, нас выселяют! Стали разбираться. Оказалось, часть расформировали, военный городок стал муниципальным поселением. И теперь к ним приходят чиновники и предлагают освободить жилплощадь.

— Cлужебное жилье можно приватизировать.

— Правильно. Но они заселились в квартиры и жили, ни о чем не думая. Пока жареный петух не клюнет, вояка не почешется. Надо было собрать документы, отнести в регистрационную палату, получить свидетельство — и спать спокойно. А теперь один уволился, другому надо срочно обменять квартиру, третья осталась вдовой. И вот каждому за справками надо ехать в Ростов, там хаос, паника и нервотрепка:

Мы, конечно, помогли, решаем вопросы. Но почему сами не сделали раньше? Почему за это у других должна голова болеть?

Меня возмущает, когда люди хотят получить все и сразу, причем не прикладывая собственных усилий.

— Вы что имеете в виду?

— Вот в Левокумском районе знакомый занялся тепличным хозяйством. Замахнулся на большое производство, но пришлось проект сворачивать. Нет кадров, обслуживающего персонала. Хотя район проблемный, найти работу непросто, и зарплата 15–20 тысяч — это для села хорошие деньги.

— Почему же люди не идут?

— Не хотят напрягаться. Или придут, поработают до получки — и в загул. А ведь в тепличном хозяйстве производство непрерывное: надо поливать, урожай собирать и отгружать в магазин. В общем, помучился знакомый — и пошел просить квоту на гастарбайтеров.

В ответе за солдата

Не секрет, что многие народные избранники микрофон любят больше, чем ребенок игрушку. Хлебом не корми, а дай выговориться. Причем по вопросу, который решен и выеденного яйца не стоит. На таких заседаниях Эм с трудом досиживал до конца.

— Будь моя воля, я бы не выбирал в депутаты тех, кто не прошел школу на производстве, — говорит Эм. — Нет, ты сначала возьми завод, ферму или район, подними из грязи, сделай конфетку — вот тогда получай право писать законы.

А не так, что почитал учебник, посмотрел телевизор — и, говорит, все, я теперь все знаю...

— ...и начинаю учить жить других.

— Это и обидно! Я по опыту могу сказать, что учения и бой — две большие разницы, — Эм трогает звезду героя на лацкане. — На ученьях все легко и красиво — пушки палят, танки идут, пехота бежит. А на войне убить могут. Там человек боится — за себя, за товарища. Офицер бросил роту в атаку и видит, как его солдат падает. Он убит. Завтра командир должен смотреть в глаза родителям. А если это твой сосед или сын?

— Но что тут поделаешь, если война...

— Да, война, но она ничего не спишет! Ни от людей, ни от себя не спрячешься.

Знаете, мне легко говорить со своими земляками. Потому что меня на Ставрополье знают как командира, который берег жизнь солдата. Отцы и матери отдали мне детей, я с ними воевал, дети вернулись домой — и родители сказали спасибо.

— А говорят, поначалу обижались, даже жаловались начальству.

— Было дело. Извергом называли — мол, над детьми издеваешься, гоняешь по оврагам, заставляешь ползать в грязи. Но я не ради собственного удовольствия этим занимался. В бою никто не подстелет соломки, там нет времени отбежать и прилечь за кустик. Надо падать в лужу, чтобы сохранить жизнь.

К сожалению, сегодня молодое поколение избегает трудностей, и взрослые им потакают. Слишком много, как я их называю, детей одаренных родителей.

Армия дезертиров

У Юрия Павловича трое сыновей, все в положенный срок надевали погоны. Старший после училища ВДВ воевал вместе с отцом, командовал ротой разведки. При желании Эм мог устроить сыновьям «белый билет», но такое даже не пришло в голову. В бытность его военным комиссаром к нему заходили люди известные, просили за своих детей — мол, пусть врачебная комиссия придумает призывнику «диагноз», а мы отблагодарим. Эм отвечал: «Вы обращаетесь не по адресу».

— Я считаю, все должны быть готовы отдать воинский долг. Без исключений. Ну что это за национальный вид спорта — бегать от призыва по больницам и заграницам?!

В апреле мы на комитете вышли с предложением изменить порядок призыва. Чтобы не военкомат искал призывника, а наоборот. Исполнилось парню 18 лет — будь любезен, приди и встань на воинский учет. Все равно, где в данный момент находится — работает сантехником в ЖЭКе или учится в Кембридже. Если в течение двух недель не прибыл без уважительной причины, то возбуждается дело как на уклониста. Дальше им занимается военная полиция и прокуратура. А миграционная служба пусть не выдает загранпаспорта, кадровые агентства не принимают на работу в госструктуры.

— Не слишком ли жестко по отношению к молодым людям?

— Вы знаете, сколько сегодня в России уклонистов? Около 240 тысяч не явились в военкоматы по повесткам. Целая армия дезертиров! Уезжают за границу, там учатся, работают, а в 27 лет возвращаются домой и в ус не дуют.

— Цифра впечатляет, но вообще-то армии столько солдат не требуется.

— А я не призываю поголовно забривать в солдаты. Приход в военкомат — это акт гражданского самосознания, нечто само собой разумеющееся.

Вы посмотрите, какой престиж армейской службы в Израиле или Китае! И какие потом льготы, всевозможные преференции для тех, кто отслужил. У нас должен быть такой же порядок, установленный законом.

— Что еще успели в качестве депутата?

— Готовили предложения, которые касаются престижа воинской службы. Например, по достойной оплате труда не только офицеров, но также всех, связанных с армией. Сегодня краевой военком получает 17 тысяч рублей, другие специалисты, кадровики — 6–8 тысяч. На такие деньги семью не прокормишь, поэтому в военкоматах сплошь женщины. А ведь военная подготовка и защита Родины — это дело мужчин.

В нашем деле мелочей нет. Взять военную форму. Начальники ФСБ, МВД, МЧС носят мундиры и погоны, а военный комиссар — нет. И вот приходят призывники в военкомат, их на сборном пункте встречает человек в гражданском и командует построение. Какое впечатление от первого дня армейской службы? Я в дни призыва приказывал своим военкомам надевать форму и быть при полном параде. Но то была частная инициатива, а по-хорошему надо это дело узаконить.

Дикие гуси

— В начале нулевых в России много говорили о переходе на контрактную армию, закон приняли, но ничего не вышло. Почему?

— С наскока ничего не получится, — считает Эм. — Надо было готовить общественное мнение, слушать военных, затем подготовить материально-техническую базу и только после начинать реформу. Вместо этого приняли волевое решение — и реформа сразу забуксовала.

Я своих контрактников называл «дикие гуси»: попаслись — и улетели в теплые края. Вот сейчас открывают сержантские школы. Но посмотрите, кто туда идет? Те же «наездники». Приехали, позанимались, их отчислили — и они вернулись в часть. Напрасно потрачены время, деньги, труд преподавателей, и крайних не найдешь.

— А вы что предлагали?

— Четко прописать условия контракта, чтобы человек «от звонка до звонка» отвечал за исполнение. С другой стороны, армия должна создать все условия для службы и жизни: квартира, хорошая зарплата, работа для жены в военном городке, сад и школа для детей. Вот тогда не перекати-поле пойдет на контракт. Можно будет отбирать действительно лучших.

— Сегодня политики и военные спорят по поводу военной базы НАТО в Ульяновске.

— Ну, военная база — громко сказано. Это перевалочный пункт, база подскока на пути к лагерям талибов. Напомню, что мы в рамках международных соглашений ООН несем обязательства по Афганистану. То есть должны участвовать в решении проблем этой страны. Например, давать деньги, поставлять гуманитарную помощь или посылать войска. Наши предложили организовать базу подскока.

На мой взгляд, выбрали упрощенный подход. Вот, мол, мы не просто примем участие, а еще и денег заработаем. Надо бы еще хорошенько подумать и все взвесить. Оценить замысел наших новых друзей, просчитать последствия.

— Так вы за или против?

— Я все сравниваю с подготовкой боевой операции. Сначала уяснить задачу, оценить обстановку и только после предъявлять аргументы. Если будет такое поручение, то так и поступлю: изучу вопрос, обосную позицию — и дам однозначный ответ.

Жизнь на чемоданах

В Москве он жил как в походном лагере. В 06.30 подъем, физзарядка, легкий завтрак — и на службу, то бишь на работу в Думу. Жалел только о времени, потраченном на дорогу. По карте от Охотного Ряда до депутатского дома на улице Улофа Пальме рукой подать, но на дорогу в один конец уходило больше часа. Квартира — обычная «двушка»: спальня и рабочий кабинет, на кухне холодильник, посуда…

— Может, домой потянуло, потому что устали от спартанского быта?

— Да нет, тут как раз ничего не изменилось. На два дома я живу после военной академии, когда получил назначение в Закавказье. С парашютно-десантной бригадой летал в горячие точки на спецмероприятия. Нагорный Карабах, Абхазия и Южная Осетия, армянские, азербайджанские, грузинские конфликты, потом две чеченские кампании: Разбудите среди ночи — расскажу без запинки географию Кавказа.

Потом назначения в региональные и федеральные структуры — Грозный, Ростов-на-Дону, Ульяновск. Это все командировки, по месяцу и больше не был дома. Вся жизнь прошла на чемоданах.

— И все время без семьи?

— Ну, а куда я их возьму — в блиндаж или в палатку? Жена в Ставрополе, с детьми и мамой. Встречались наездами-то она ко мне, то я к ним. Это обычная солдатская жизнь. Но в ней всегда есть место не только боевым, но и бытовым подвигам. Вот я, например, из еды культа не делаю, но если встаю к плите, то друзья не жалуются.

— То есть все вас в Москве устраивало?

— Нет, столица не по мне. Слишком много суеты и толкотни, все куда-то бегут или, наоборот, торчат в пробках. Очень много гастарбайтеров. Я два месяца жил в гостинице, так там вся обслуга из Средней Азии. Говорят, москвичи не желают работать, хотят иметь много денег и сразу. Но разве так бывает?

— Представьте: пройдет время, и вам снова предложат мандат депутата:

— Однозначно не пойду. Я человек не кабинетный, люблю конкретное дело. Так что с легкой душой сдал мандат, ключи от квартиры — и сразу домой.

— Скучать по столичной жизни не будете?

— А знаете, какая у нас охота и рыбалка? Если бы знали, то не спрашивали.

P. S.

Сейчас Юрию Павловичу наверняка не до рыбалки. При смене губернатора администрация напоминает кадрированную дивизию, где в наличии только призванные из запаса офицеры. Но начальнику штаба поблажек никто не даст: задачи поставлены, и их надо выполнять.

Ну да Эм сам сделал этот выбор.

 

ФОТО: