ЦОЙ, Гелен Васильевич – хирург, ученый

ХИРУРГИЯ МОЯ, СМЫСЛ ЖИЗНИ

Длинную человеческую жизнь можно сравнить с солидной книгой. У 76-летнего хирурга Гелена Васильевича Цоя, профессора, доктора медицинских наук, заслуженного врача республики, почетного гражданина Акмолы страницы книги жизни наполнены событиями неординарного свойства. Сейчас наименее известными и потому особенно интересными видятся те, что рассказывают о его участии в войне в Корее. С них мы и начали разговор.

- Профессия ваша, Гелен Васильевич, вроде самая мирная, и вот война. Как все началось?

- В 1952 году в Алма-Ату вдруг срочно собрали врачей-корейцев. Было собеседование, что возможно, мол, придется помочь братскому корейскому народу. О том, что в Корее идет война, мы все, понятно, знали. А спустя некоторое время – вызов в Москву с набором самых необходимых вещей. Вручают нам заграничные паспорта, авиабилеты, деньги, предлагают ознакомиться с правилами поведения советского гражданина за границей. Через три дня лету мы приземлились в Пекине, дальше поездом до границы с Кореей, потом на автомобиле по искореженной, порушенной корейской земле.

- Шла настоящая война?

- Машина двигалась только ночами, так как над дорогой «висели» вражеские самолеты, вокруг грохотало, взрывались зажигательные бомбы. Добрались до Пхеньяна, а его бомбят.

- Что ощущает человек, впервые оказавшись в условиях боевых действий?

- Казалось, что каждая бомба нацелена именно на тебя. Потом привыкли. Меня и двух врачей из Узбекистана прикомандировали к мединституту, но он уже эвакуировался и нас оставили советниками в горбольнице.

- ВЫ действительно давали советы?

- Мы оперировали, 25-30 операций в день. Только звали нас, советских, советниками. Километрах в пяти от города на взгорке кладбище, под ним бомбоубежище, там и был госпиталь. Это примерно в 200-х километрах от 38 параллели. Стоят четыре операционных стола, на них кладут и кладут тяжело раненных. Трудностей масса, да ещё бедность. Через несколько месяцев, атакуя с воздуха ближайшую танковую бригаду, разгромили и госпиталь, убили 9 человек. Привели мы, как могли, все в порядок, и работа продолжалась. И нас не обошло. Хегай Александр Николаевич получил осколочное ранение, я его оперировал.

- Задумывались, что вы на исторической родине, где-то рядом могут быть родственники?

- Вы что! Взрывы, кровь, смерть, бесконечный поток раненых. Есть, спать не успевали.

- И ни одного светлого дня?

- 1 мая всех нас вызвали в Пхеньян. В бомбоубежище проходило торжественное праздничное собрание. Ким Ир Сена не было, присутствовал весь Военсовет и другие члены правительства. Был такой хороший солнечный день, все вышли на улицу, даже в волейбол начали играть. Но снова бомбежка, тогда погибли около 90 человек. Вскоре меня перевели советником главврача клиники пхеньянского мединститута. А Ким Ир Сена я видел, точнее, осматривал, нас приглашали на консультацию по поводу его здоровья. Всех ведущих врачей приглашали.

- Заключили перемирие в Корее, и вас, советских корейцев…

- Нас вызвали в ЦК партии, предлагали остаться восстанавливать Северную Корею. Но я хотел домой, там жена, два маленьких сына-близнеца. И в Москве нам предлагали выбирать любой город Союза. Дима Цой из Атбасара остался в Москве, Валентин Пак из Узбекистана выбрал Курск.

- Многие знали о вашей поездке в Корею? Как, интересно, отметили вашу военную работу?

- Знала тогда только жена. Мы давали подписку о молчании. Выдали мне премию 1000 рублей, и скоре после возвращения в Акмолинск – ордер на двухкомнатную квартиру. На память осталась короткая запись в документах – командировка в КНДР.

- Вы вобще из депортированных корейцев?

- Мы из Владивостока. Дед был переводчиком, отец Цой Шен У ещё до революции окончил гимназию, позже Московский институт красной профессуры, читал лекции во владивостокском пединституте, был автором статьи о Корее в первой энциклопедии. Его арестовали в 36-м, реабилитирован посмертно. Я окончил мединститут в Кзыл-Орде, который был эвакуирован сюда из Крыма, работать начинал врачом райбольницы в Калмыкии, выпускников по разнарядке отправили в освобожденные от фашистов районы. После специализации снова Кзыл-Орда, где жила мама, уже хирург горбольницы. Ещё специализация и приглашение в Акмолинск зав.хирургическим отделением, потом главный хирург облздрава.

- Вернулись вы из Кореи как раз перед началом целинной эпопеи. Вы, я уверена, снова оказались, как модно было говорить, на фронте, правда, трудовом?

- Из нескольких областей образовали Целинный край, было создано около 200 совхозов. Красивых слов говорили много, но жили! Палатки, щитовые домики, условия жизни механизаторов были очень тяжелые, много было больных. А я возглавлял хирургическую службу края. Ездили день и ночь, 25-30 командировок в году, ели, спали, как придется. Потому и кандидатскую защитил лишь в 1964 году в Москве. Тема, понятно, близкая: «Профилактика травматизма механизаторов сельскохозяйственного производства». Вскоре в Целинограде открыли мединститут, пригласили по совместительству преподавать. Через 20 лет оставил работу хирурга и сосредоточился на педагогической деятельности, заведовал кафедрой госпитальной хирургии, в 1079 году защитил докторскую диссертацию.

- Не трудно предположить, что все хирурги области ваши ученики.

- Они почти во всех городах и районах Акмолинской области. Под моим руководством защищены 11 кандидатских и 8 докторских диссертаций.

- Недавно разговаривала я с известным алматинским хирургом Григорием Николаевичем Ногаем, он назвал вас ближайшим другом и советчиком.

- Мы с ним давние друзья, в первой тройке казахстанских корейцев-хирургов, защитивших кандидатские диссертации. Вначале стал кандидатом наук Николай Романович Пак из Жамбыла, следом мы.

- Принято спрашивать, чем вы любили заниматься в свободное время?

- У нас его не было, все поглощала работа. По-моему, это характерно для людей нашего поколения. Жена моя Наталья Ивановна, тоже была врачом, акушером-гинекологом, заведовала крупнейшим роддомом, заслуженная врач республики, кавалер ордена Ленина. Она уже ушла из жизни, сердце не выдержало. Сыновья тоже врачи. Я передал заведование кафедрой моему ученику, только преподаю теперь, можно и расслабиться.

- Гелен Васильевич, как вы смотрите на перемены в нашей жизни, которые захватили и медицину?

- Переход на медицинское страхование предполагает отчисления от производства. А если оно не работает, как медицине жить? Трудно что-либо говорит пока.

- Что бы вы хотели сохранить из прошлого?

- Дружбу нашу, мы всегда были все вместе: и украинцы, и казахи, немцы, русские, корейцы, она ещё есть её никуда не денешь. Но замечаю, появляется местный национализм. Боюсь, не знаю, навсегда ли наша дружба? А ведь с ней и людям радостнее и государство крепче.

Светлана ЛОСУКОВА

Коре ильбо

16 марта 1996 г.

_______________________________________________________________________________

Венец жизни и славы

 1 августа 2015 •  Корё сарам, Персона •  Владимир Сон

Две даты сошлись в судьбе этого знаменитого, незаурядного, неповторимого Человека. Первая – печальная - весной исполнилась годовщина его ухода из жизни. Вторая же, будь он во здравии…, отмечалась бы торжественно, масштабно, как и пять лет назад. В эти дни выдающемуся хирургу, нашему прекрасному, благородному современнику исполнилось бы 95 лет. У него удивительное имя, и при одном произношении у каждого, кто знал его, эмоции, возгласы у всех одни: «О, Гилен! Гилен Васильевич Цой!».

Гилен Васильевич Цой

В нашей газете повествовалось многолюдном поминальном обеде, но в публикации был выставлен особый акцент на том, как его мысли, убеждения и жизненное кредо 25 лет назад повлияли на формирование правильного мировоззрения соотечественников — единокровцев в г. Целинограде. Речь шла об идее создания корейской автономии в 80-90-ые годы прошлого века, совершенно несостоятельной и неприемлемой, о чём аргументировано и мудро убеждал Гилен Васильевич Цой. О тех событиях поведал один из выступавших. В заключение он подвел к главному жизненному итогу: сегодня, на фоне 20-летия Ассамблеи народа Казахстана, её неоспоримой плодотворности непримиримая позиция его отрицания идеи этнической автономизации сыграла исключительную роль. А ведь тогда наблюдалось брожение умов, где-то неверное толкование национальных вопросов. Об этом полузабытом факте мало кто знал, и напоминание о нём произвело большое впечатление. Тем самым Гилен Васильевич явил собой истинный пример казахстанского патриота, подлинного интернационалиста и достойного современника.

Я обязан Казахстану

Его яркий жизненный путь высвечен в автобиографическом труде «Линия судьбы». Мемуары захватывают, что называется, с первых строк. Обращаясь к читателям, Гилен Васильевич пишет: «Есть такой феномен: казахстанские корейцы российского происхождения. Это мои соотечественники, которые родились на Дальнем Востоке и в 1937 году были депортированы в Казахстан. К их числу принадлежу и я, кореец по происхождению, россиянин по рождению и казахстанец по жизни и судьбе. Этот феномен «три в одном» случился в силу исторических причин и, безусловно, повлиял на всю мою судьбу…».

Во вступительной статье автор кратко, но исчерпывающе честно и искренно обнажает свой жизненный путь, главные обретения и духовное богатство. Они волнительные, звонкие, оптимистичные, когда пишет, что на этой казахстанской земле он сформировался как личность и профессионал. Здесь корни двух сыновей Игоря и Олега, что пошли по его стопам, стали докторами наук, профессорами. С гордостью говорит о супруге Наталье Ивановне, Заслуженном враче Казахской ССР. И заключает: «Всем, чего достиг, я обязан Казахстану».

Мемуарный сборник «Линия судьбы» включил в себя более трех десятков кратких, но ёмких очерков-воспоминаний, размышлений, советов и посланий молодым врачам. Они не менторски назидательны, в них душевное тепло превосходного профессионала, добившегося выдающихся результатов в практической деятельности на посту хирурга, на ниве казахстанского здравоохранения.

Первые статьи посвящены раннему детству, отрочеству, юности, которые пришлись на 30-е годы, до зловещей депортации корейского народа с Дальнего Востока. Перо автора таково, что зримо, в перекличках эха истории предстаёт живая картина жизни людей той эпохи. Корейская слободка во Владивостоке, национальный театр, газета «Сенбон» — прародительница «Ленин кичи» и нынешней «Корё ильбо». Гилен Васильевич называет имена артистов, художников, редакторов, с которыми прошло его детство, имена которых знают и нынешние современники. Их творчество и труды, несмотря на все тяготы и страдания, выпавшие на долю депортированного народа, расцвели на казахской земле.

Хирургия  —  страсть и стихия

Основной блок мемуаров включил в себя профессиональную деятельность, начиная с выбора профессии врача. Вообще, еще в дальневосточной поре молодой человек мечтал о мореходном училище, даже стал его курсантом в г. Благовещенске, но романтика странствий оборвалась в связи с болезнью матери. Её исцеление сыграло свою поворотную роль в окончательном выборе профессии. И медицина стала делом всей дальнейшей жизни, а хирургия – страстью и стихией.

Учиться Гилен начал в Алма-Ате, в годы Великой Отечественной войны. В то время в Кзыл-Орду был эвакуирован Крымский мединститут, куда переводится студент Цой, чтобы быть ближе к маме. Закончив учебу, направляется в Калмыкию, работает в освобожденных от фашистских оккупантов районах. У заведующего участковой больницей нескончаемые врачебные хлопоты. Им владели патриотические порывы, но прошения молодого доктора о мобилизации на фронт категорически отклонялись. К концу войны Цой направляется в Ростов-на-Дону, на хирургическую специализацию. Далее судьба завернула его в г. Акмолинск, тихий провинциальный городок на берегу Ишима. То был 1947-й год. Сюда Гилен Васильевич прибыл с женой Натальей (по профессии тоже врачом).

Та пора молодоженов описана в очерке с веселым заголовком «Корова и другие проблемы. Акмолинск в личной жизни». Проблемы были вызваны рождением близнецов Игоря и Олега. У роженицы не хватало молока, потому супруги завели буренку. Она же оказалась яловой, требовались корма, уход. С ней вскоре расстались, стали искать другой вариант, и «на этом эпопея с коровой закончилась».

А эпопея, без кавычек, хирургическая, у молодого хирурга началась с санитарной авиации при облздравотделе. Автор вспоминает рядового летчика Николая Кузнецова, «взлетевшего» до высоты начальника Казахского управления гражданской авиации и звания дважды Героя Социалистического труда. У Гилена Васильевича была специализация по онкологии в Ташкенте, развитие службы переливания крови, назначение главным хирургом Акмолинской области. Все усилия направлялись на организацию хирургии в районах, вылеты в отдаленную глубинку были частыми и системными. Но организация спецслужб требовалась не только в хирургии, но и в травматологии, урологии, онкологии и т.д. Г. В. Цой честно признает, что «качество лечения тогда было низким, был большой процент летальных исходов».

 Большому кораблю   — большое плавание

Один из читателей «Линии судьбы» выразился под впечатлением  словами французского писателя Марселя Жуандо, автора собственной формулы-оценки некоторых мемуаристов: описывая историю собственной жизни, многие добавляют к ней немножко легенд. Так вот: в воспоминаниях Гилена Васильевича нет ни грамма вымысла и красивой фантазии. Описания в целом и жизненной, и профессиональной стези именно таковы, и это могут подтвердить многие из его младших коллег, питомцы «школы Цоя», которых не десятки – сотни, среди них доктора наук, профессора, руководители медучреждений и т.д. Благодарных своему наставнику, мэтру казахстанского здравоохранения, настоящему гуру от хирургии. Он же обретал свой опыт, говоря военной лексикой, на передовых рубежах советской страны. О своем многотрудном пути автор поведал в разделе о создании хирургической службы в годы широкомасштабной целинной эпопеи, начавшейся в 1954 году. «Сегодня, оглядываясь в прошлое, скажу, что самым ярким, созидательным и насыщенным периодом в моей трудовой биографии были годы освоения вековых нетронутых земель в Великой казахской Степи. Были большие трудности и проблемы, когда мы были перед лицом сложных задач и проблем: массовый приток людей, суровый климат, рождение сотен новых совхозов, отсутствие жилья и т.д. Резко изменилась структура заболеваний и требовалась адекватная медико-санитарная помощь. Один фрагмент из того трудного времени: в наши края был командирован Радгауз Л.Г. – секретарь Ученого совета Академии медицинских наук СССР. Поехали с инспекцией в Астраханский район. Гость воочию убедился в том, сколь непроста жизнь в глубинках. Об этом москвич доложил в Минздраве страны. А применительно к сегодняшнему дню автор книги сокрушался: к сожалению, сегодняшние выпускники не горят большим желанием работать в селе. Нередко такие врачи так и не становятся настоящими клиницистами, и что самое нелицеприятное – не сострадают больным.

В годы Целины, на фоне героического, всенародно трудового подвига она стала зваться с большой буквы. В нём несомненен вклад большого казахстанского корпуса врачей, передний фланг которого возглавлял Гилен Васильевич Цой в должности главного хирурга Целинного края. В его состав входили пять северных областей с населением 3,5 млн человек.

Большому кораблю – большое плавание. В этой метафоре жизнь и труды Гилена Васильевича. Они видятся в самих заголовках его воспоминаний в послевоенный период – «Здравоохранение Акмолинской области в 1946-1951 гг.», «Создание хирургической службы в Целинном крае», «Командировка в Северную Корею», «Встреча с Ким Ир Сеном», «Трудовая деятельность после ликвидации Целинного края» и т.д. После расформирования края его служение было посвящено мединституту, преобразованному в Казахскую государственную медакадемию, долгие годы он возглавлял кафедру госпитальной хирургии, ей отдана четверть века.

Жизненный итог Г. В. Цоя венчают государственные награды, ордена и медали, высокие научные звания: Почетный академик АМН РК, Почетный академик Евразийской академии естественных наук, академик Ганноверского института политравм, кавалер ордена Пирогова Н.И., Почетный гражданин г. Целинограда (Астана).

Владимир СОН,

Астана