Прошедший год, из-за понятных событий, связанных с пандемией коронавируса и ограничениями в общении, которым так дорожим мы все, стал для многих представителей творческих профессий большим испытанием, с одной стороны, временем раздумий над смыслом созидательного труда и, собственно, самим углублением в детали духовной жизни – с другой. Для известного поэта, чье имя на слуху ценителей хайку, мастера слова Станислава Ли, год 2020, вопреки всему, стал богатым на события. В начале года его сборник хайку вышел в Польше, к концу високосного 2020 увидел свет сборник хайку Станислава Ли в далекой Сербии. Станислав Чандинович, будучи очень близким нам, журналистам «Коре ильбо» по духу, являясь понимающим и разделяющим проблемы, связанные с трудом этнических журналистов, а также читательского интереса к тематике, связанной с духовностью корейского народа, постоянно был с нами на связи и мы в течение прошедшего года только и успевали поздравлять его с очередными творческими успехами. Однако, как известно, Станислав Ли не только крупный мастер слова. Он – талантливый переводчик, художник, человек, владеющий энциклопедическими знаниями по истории Кореи, поэзии корейского народа. Порою кажется, что какое-то природное свойство пытливой мысли ведет его по жизни и не дает покоя, пока не будет пройден целый путь до Истины. Я имею в виду научную работу поэта, связанную с лингвистикой корейского языка, которую Станислав Ли активно ведет в последние годы, я имею в виду его поиск истины, связанной с языком корёсарам – корёмаль. И смею надеяться, что это интересно всем корё сарам и не только… Поэтому предлагаю сегодня материал, который приоткроет дверь в мастерскую художника слова, душа которого болит и за будущность языка, и за развитие духовности корейского народа.
Не так давно Станислав Чандинович был «гостем редакции» (многолетняя рубрика в газете с 60-ю публикациями за 5 лет существования), где мы расспросили его о хайку как о совершенно уникальном явлении в мировой поэзии. Тогда Станислав Чандинович нам многое поведал и о своем творчестве, и о своем непростом детстве и становлении как поэта, как личности.
Когда читаешь многочисленные отзывы и рецензии (все положительные!), невольно ловишь себя на мысли – эти «концентрированные моменты природы, связанные с внутренней жизнью поэта» редко кто называет стихами. Это – хайку! Слова-образы, связанные с такими понятиями, как вспышки мысли, целые яркие истории, поведавшие нам об эмоциях и переживаниях автора. Хайку – это литературные миниатюры. Хайку Станислава Ли часто величают «необычайной мозаикой духовности» и добавляют: «Поэт словно рисует словом». И это очень точно. Будучи художником, Станислав Ли знает оба способа воздействия – и словом, и кистью. Его хайку были переведены более чем на 20 языков мира. Его «лаконичные миниатюры» поначалу можно не понимать, даже не принимать. Но вот только одного не избежать – этими сгустками мысли невозможно не восхититься, не бывает так, чтобы после даже первого знакомства с хайку не засядет в тебе какой-либо образ, какая-либо поэтическая мысль, не останется впечатления небывалой чистоты от дыхания природы в том или ином ее проявлении и от неразрывной, прямо-таки органической связи, того или иного явления, которое так же тесно связано с каким-то лично твоим переживанием или состоянием души. Например:
лето кружится
на крыльях стрекозы...
о, беспечность!
Или:
в роще бамбука
кисть достал и шорох
листьев рисую…
Хайку, как дети – быстрее рождаются, чем осмысливаются
Кажется, Станислава Чандиновича когда-то смутил вопрос, заданный в Сеуле и ему, и одному очень известному поэту из Южной Кореи. Вопрос был о творчестве, о том, сколько времени пишут поэты свои стихи, как рождаются их талантливые, сродни магическим по степени воздействия на людей, строки. Его коллега тогда ответил, что есть стихи, которые рождаются месяцами работы, а то и годами. Задаю этот вопрос Станиславу Ли сегодня.
– Станислав Чандинович, Ваши хайку – так же быстро рождаются, как читаются?
– Иногда быстрее. Осмысление строк приходит потом. Это как вспышка, а вспышка не бывает продолжительной. Строки либо приходят ко мне и мгновенно ложатся на бумагу, либо не приходят вовсе в этот миг. Я даже не знаю порою, откуда они и, конечно, не могу планировать свое творчество и о вдохновении ничего не могу сказать. Наверное, Бог дает – пишу. Иногда утром встану, меня озарило, и вот плод какой-то внутренней работу вылился в слова. По этой же причине не могу сказать, сколько мною написано хайку за все время своей творческой жизни в неразрывной связи с поэзией. Их тысячи!
– Любопытно, помните ли Вы свое самое первое хайку. Это интересно потому, что Ваша поэзия все-таки с влиянием корейского менталитета. Откуда ему взяться в те годы начала Вашего пути, когда корейский язык был, мягко говоря, притеснен повсюду, коль Вам родной русский язык и хайку Вы пишите на русском и их переводят на корейский язык?
– Нет, не помню самого первого хайку. Одно только знаю о себе – все свои осознанные годы, лет с 8-ми, я мечтал быть только поэтом. Что касается корейского начала, с чем я, собственно, пришел в этот мир, то не отрицаю – не иначе генетика проснулась очень рано. Хайку – это Восток. Говорю это не для того, чтобы повысить оценку своего творчества. Я много читал хайку, авторами которых являются европейцы. Вроде все на месте, а главного - восточного особого типа ментальности - в них нет. А без этого нет настоящих хайку. В действительности ничего подобного мировая поэзия больше не знает. Если коротко. Хайку один из самых известных типов японской поэзии, получивший окончательное определение в 17 веке. А потом уже хайку стали писать китайцы, корейцы… Среди наиболее известных поэтов – Мацуо Басё, Джоса Бусон и Масаока Шики. Мацуо Басё и его ученики значительно обновили поэзию хайку. Шики считается основателем современной поэзии хайку.
– И учеников-последователей у Вас, конечно, нет?
– Увы, нет. Видимо, это тот случай, когда слишком большую роль играет индивидуальность. Нельзя научить творить, невозможно этого сделать, потому что здесь речь идет о личном пути, о дороге, которая у каждого своя.
– Интересно, как начинается день поэта? Есть у каждого дня своя задача?
– Конечно, и поэтам не чужды заботы реальной жизни. Мы тоже ходим по земле. Но, кстати, здесь вынужденное сидение дома сыграло положительную роль. По аптекам и по магазинам вообще не хожу, да и что такое общественный транспорт я уже напрочь забыл. Есть хорошая услуга – доставка всего на дом, я активно пользуюсь ею, что дает возможность больше работать и меньше заниматься проблемами быта. Поэтому, не считая разных обещаний по выпуску книг, я углублен сегодня даже не в творчество (хайку я написал достаточно много), а в лингвистические исследования, например, чтение работ по философии и так далее. А в целом. Просыпаясь утром, я благодарю Всевышнего за то, что он мне подарил еще день созидания и созерцания, и проживаю каждый день так, будто он первый и последний в моей жизни. Поэтому не отвлекаюсь ни на выходные, ни на праздники. Все может быть. Коронавирус не дремлет и никто не застрахован.
я совсем забыл,
что люди умирают...
сыплет тихо снег!
Вот по этой причине тоже – очень дорожу каждым днем своей жизни.
– Может, не будем о грустном? Год только начался. Будем надеяться на лучшее. И коронавирус отступит, и дела наши наладятся, пойдут в гору. Станислав Чандинович, все-таки не без планов и целей на год? Не так ли?
– Я просто работаю и работаю много. Что касается планов и интересов в жизни. Для меня всегда само название такой премии, как Нобелевская, было из разряда космических. И сам путь – как дорога в космос. Так вот сегодня, получив достаточно много регалий и литературных наград, я хотел бы…
– Подать документы на Нобелевскую премию?
– Не совсем так. Многие, быть может, посчитают меня немного сумасшедшим. Нет, я не претендую на высокую премию, а хотел бы попробовать сам процесс. Ведь стать соискателем, например, это тоже достижение.
– Интересно, с чего начинается сбор документов и что нужно для соответствия?
– Вот видите, вам тоже интересно. Я уже все это дело неплохо изучил. Оказывается, от Казахстана даже заявку комитет не принимает. Нужно не только иметь книги, переведенные на многие языки мира. Нужно, оказывается, чтобы книга вышла в Америке, чтобы активнее меня продвигало само государство, Союз писателей и еще много есть обстоятельств, которые нужно преодолеть на пути еще на стадии заявки. Но я не хочу останавливаться на этом пути, хочу его изведать из любопытства ребенка: что мне, корейцу, единственному казахстанскому поэту, пишущему хайку, с мировой известностью «светит» на этом пути.
– В этом случае могут же Вам помочь и Ваши соплеменники? Кто может помочь?
– Выпустить книги для того, чтобы мой путь к звездам Нобелевки стал короче, конечно, могли бы и соплеменники, и соотечественники. Верю, что получится. Все, что от меня зависит по части работы, я уже сделал. Формальности, документы, оказывается, бывают важнее…
Мудр, кто много знает, мудрее – тот, кто своими знаниями делится,
или
Слово о непоэтическом озарении Поэта
– Станислав Чандинович, наверное, во второй части интервью Вы прольете свет на то, что мы с Вами вынесли в заголовок материала – что Вы вкладываете в свое понятие «ключ к языку»? Наверняка оно вызовет много споров среди филологов.
– Речь идет о диалекте, на котором говорят корё сарам – о нем, о нашем родном корё мале, на котором говорили еще мои родители, бабушки и дедушки наши, с которым так близок корейский язык наших 15 миллионов соплеменников из Северной Кореи, для проживающих в Китае корейцев. Так что он совсем не является неким эксклюзивом и имеет свои корни, уходящие туда, на Корейский полуостров. В этом смысле, диалект корё сарам я считаю универсальным диалектом. И это не только моя заявка после многолетней работы, анализа и сопоставления лексики провинций Южной Кореи, которые, как известно, не всегда понимают друг друга – корейский язык имеет массу диалектов. Мое открытие по части корё маль о его универсальности в связи с тем, что в нашем диалекте есть слова практически из всех диалектов Южной Кореи, не говоря уже о Северной Корее, подтверждают многие специалисты, профессора, работающие в науке под названием «лингвистика». Собственно, они мне и сказали, что у меня достаточно доказательной базы для того, чтобы со мной согласиться.
– Вы, наверное, мечтали пойти дальше своих учителей?
– Да, я очень горжусь своими наставниками. Мне в свое время несказанно повезло учиться у Пак Ира (он был учителем самого Ким Ир Сена), которому принадлежит перефразированное высказывание Авиценны «Мудр не тот, кто знает, а тот, кто передает свои знания». Пак Ир сказал так: «Мудр тот, кто много знает, мудрее – тот, кто своими знаниями делится». Так вот, я спешу через газету поделиться своими знаниям для того, чтобы новое поколение понимало, что хоть корё маль уходит, к сожалению, в прошлое, по причине того, что мы, корейцы, во всех отношениях и в первую очередь по причине некомпактного проживания диаспоры хоть в России, хоть в других странах бывшего СНГ, очень разрознены, мы имеем богатство своего корейского языка – диалекта корё сарам. Мы должны понимать и ценить, что он родом из Кореи и лексика его жива, хоть и разбросана по разным провинциям нашей исторической родины.
Да, мне действительно посчастливилось выполнить учительский наказ: «Ученик обязан пойти дальше своего учителя». До этого не дошли мои дорогие Пак Ир и Хан Дин. Но, думаю, они гордились бы мной, ведь знания философии древности, культуры, которыми я увлекся под их руководством, должны же были к чему-то привести. Меня привели к открытию.
– Все таки, Станислав Чандинович, – молодые корейцы изучают литературный корейский язык и что же будет здесь с корё малем?
– Здесь со временем он останется только памятником корейской культуры. Корейская молодежь, многие казахи, представители других национальностей, знаю, активно изучают современный корейский язык, который и получит свое развитие. Однако там, в Корее, корё маль будет продолжать свою жизнь в провинциях, и в этом соль моего открытия.
– А если говорить о прикладном значении корё маля?
– Оно важно для тех, кто стремится к знаниям о своих корнях. По языку, по той лексике, которую использовали ваши бабушки и дедушки, можно быстрее узнать, где родились ваши далекие предки, откуда вы пришли в Казахстан. Ведь с годами многие задаются вопросами: «Кто мы? Откуда мы?».
– Вам лично помогли Ваши знания лексики от Ваших родителей?
– Я получил подтверждение, что мои предки 500 лет назад жили в провинции Кенсандо. В Южной Корее есть местечко, где хорошо сохранилась часть нашего диалекта. На нем говорят так же, как говорили здесь мои родные!
– Тогда южнокорейцы должны неплохо понимать корё сарам?
– Они и понимают. Только вот мало кто говорит на нем сегодня из молодых корё сарам. Однажды увидел улыбающееся лицо своего соплеменника, когда вдруг он услышал, как, раскачивая на ноге малыша, отец, плохо владеющий корейским языком, напевал: «Пянко кобрянко, пянко…». Мы все-таки нет-нет да и приоткрываем свои души корейскому родному слову, ласкающему слух своей генетической памятью из далеких недр раннего детства. Представляете себе, приезжаете в провинцию Чеджудо, Консондо и слышишь родные слова, звучавшие в Уштобе? Ну откуда кореец из Уштобе, сроду не бывавший на исторической родине в Южной Корее, узнал бы эти слова?
– Что Вы собираетесь делать с этим открытием?
– Знаете, я всегда интересовался судьбою корейского языка, самой главной ценностью для любого человека, для которого культура корейского народа, его традиции – не пустой звук. Вместе с народом корейский язык прошел очень сложный путь – от того времени, когда были вместо букв иероглифы, он пережил японскую оккупацию и после угрозы забвения выстоял и имеет такой уникальный диалект вдали от исторической Родины. Я не ученый. Я просто делюсь своими знаниями с читателями «Коре ильбо», как с наиболее образованной и мотивированной частью корейской диаспоры. Возможно, что после моего открытия многие больше станут ценить корейскую духовность, возможно, корейский наш очаг культуры под названием «Коре ильбо», откроет рубрику по сохранению лексики корё маль – она давно напрашивается. Конечно, нужны силы, нужны средства. Однако думаю, что основную работу помогут провести сами читатели, которые еще говорят на этом диалекте. Пока они живы, пока с ними корё маль. И эти знания будут не только очень востребованы читателями газеты, они останутся в истории газеты символом того времени и даже связующим звеном с Корейским полуостровом.
– Хочу процитировать Ваши же стихи. Думаю, к месту.
в квадрат окна
смотрит вселенная звезд…
такое любопытство!
Спасибо, Станислав Чандинович, и за то, что щедро делитесь своими знаниями, и за откровенность мечты. Я желаю Вам в первую очередь здоровья и еще – счастливого пути к звездам! Вы поняли, что я имею в виду. Да будет благословенным Ваш путь Поэта!
Тамара ТИН