В ссылку, вслед за мужем Ли Инсебом
Коре синмун Уссурийск за 25 января 2012 г.
В ссылку, вслед за мужем…
В 1936 г. ЛИ Ин Сук повторила подвиг декабристки Марии Волконской
В Сеуле изданы собрания сочинений (в двух томах, на корейском языке) Ли Инсеба (1888-1979), известного участника революционных событий на Дальнем Востоке. Его удивительная судьба охватывает почти весь спектр истории российских корейцев, начиная от рождения в феодальной Корее, переселения в имперскую Россию и до наших советских дней. Соратник Ли Донхви, Хон Бомдо и А.П. Ким-Станкевич, он перенес весь ужас политических репрессий, нищенство и бесправие «освободившегося», голословную реабилитацию. Лишь в 60-е годы прошлого века приходит заслуженное признание. В 1967 г. в ознаменование 50-летия Советской власти его награждают орденом Красного Знамени. В 2008 г. Республика Корея В 1936 г. Ли Ин Сук повторила подвиг декабристки Марии Волконской. присуждает (посмертно) высший орден «За заслуги в строительстве государства». Почти всю вторую половину жизни он ведет записи о своих соратниках, о времени. «Если я не напишу о них, то кто же это сделает?» «Очень маленькую пенсию, - вспоминает дочь, - он до последней копейки тратил на письма, поиски людей, документов, оплату машинисток». После смерти его громадный архив долгие годы лежал невостребованным. В 2005 г. о нем узнает сеульский профессор Пан Бен Юль, он приезжает в Узбекистан и уговаривает потомков передать бесценные рукописи в Республику Корея. Ныне архив Ли Инсеба хранится в Музее борьбы за независимость Республики Корея. Надо заметить, что подобная судьба и у сочинений Ге Бону, «корейского Ломоносова», которые перекочевали из Кызыл-Орды в Сеул и изданы в 12 томах.
(Когда же мы, российские корейцы, сами начнем беречь свою историю!). Сегодня мы публикуем фрагмент воспоминаний его дочери Ли-Слободчиковой Светланы Инсебовне о своей маме Ли Инсук, которая, подобно легендарным декабристкам, кинулась вслед за мужем в ссылку. Остается только добавить, что Мария Николаевна оставила сына родителям, а Инсук отправилась в неизвестность с тремя малолетними детьми.
Потому что не видела своего будущего без мужа и детей. И последнее, начинала отважная женщина свою одиссею из нашего города, тогда Ворошилова.
Полностью воспоминания будут опубликованы в 16-й книге серии «Корейцы - жертвы политических репрессий в СССР. 1934-1938»
Валентин Цой,
г. Москва
Начались аресты корейцев. Арестовывали не простых людей, а видных политических и военных деятелей, корейцев, занимавших руководящие посты. Как говорила мама, самых образованных, умных…. Семьи арестованных теряли все, их выселяли в неизвестном направлении. Многие бесследно исчезали. Людей, которые после ареста продолжали общаться и помогать этим семьям, тоже арестовывали. Люди в страхе отворачивались от них, боясь за свою жизнь. Отец рассказывал, что после ареста в домах производились обыски и изымались все документы, материалы, переписку, фотографии…. Однажды отец не вернулся с работы. Прошел день, второй, третий. Мама решила узнать, что случилось, и пошла к начальнику пограничной заставы. Ей ответили, что он направлен в длительную командировку в г. Хабаровск, все нормально, и надо ждать. Она осталась одна с тремя детьми. Так прошел первый месяц, ей выплатили жалование отца. Она томительно ждала от него письма или известий.
После долгих месяцев ожидания мама решила сама найти его. Феликсу еще не исполнился год. От переживаний пропало грудное молоко. С маленьким Феликсом она отправилась в Хабаровск к начальнику НКВД, но ей не удалось узнать, где он находится. Позже осенью 1936г. пришло известие, что папа находится в тюрьме под Хабаровском. Мама с Феликсом поехала в Хабаровск. От города надо было пешком добираться до тюрьмы. Было холодно, все время лил дождь. Она взяла Феликса на спину, сверху надела на голову накидку, сделанную из мешка. Насквозь промокшие от холодного дождя, они пешком пришли в поселок, который находился в 3 километрах от тюрьмы. Уже вечерело. Она увидела в поселке корейскую семью и попросилась на ночлег. Хозяйке сказала, что ищет своего брата. Мама знала, если узнают, что муж в тюрьме - ее не пустят на порог. Рано утром пошла в сторону тюрьмы. Ей удалось найти отца, и им разрешили свидание. В помещении для свиданий у одной решетки стояли заключенные, у другой - родственники, а между этими решетками ходил охранник. Мама не сразу увидела отца. Он сильно похудел, в глазах стояли слезы. Все вокруг кричали, плакали, старались сказать друг другу какие-то слова. Стоял неимоверный шум, в котором перемешалось рыдания, крики отчаяния, все, что можно назвать одним словом - горе. Они молчали. Мама поняла по губам: «Приходи завтра». Так закончилось их свидание. Она вернулась в дом, где ее приютили. Вечером, когда все уснули, она тихонько распорола пеленку, сшила мешочки и стала готовить передачу. Отец добился свидания. Они могли спокойно разговаривать. Отец был счастлив видеть маму и маленького Феликса. Он рассказал, что ему предъявлено обвинение. Рассказал о том, что ему предлагали съездить домой, пока еще нет приговора суда, но он отказался. Объяснил, что его могли арестовать еще раз по дороге или дома, тогда могли тронуть и семью. Впереди одна неизвестность, что с ним будет, он не знает, и ничего хорошего ожидать нельзя. Под конец отец сказал маме: «Я освобождаю тебя от всех обязательств. Ты свободна и можешь строить дальнейшую свою жизнь сама, меня в твоей жизни больше нет. Береги себя и детей. Поезжай жить к родителям». Мама была в отчаянии и попросила организовать еще одну встречу. Вечером она опять из пеленок сделала мешочки и подготовила передачу. Заглянула хозяйка и с подозрением спросила, а что вы делаете? Мама быстро без запинки ответила, что делает передачу в больницу брату. Оставаться больше нельзя. Утром она со всеми вещами ушла в сторону тюрьмы. Опять шел холодный дождь. Спине было тепло, там, укрытый мешком, сидел Феликс. Надо было спешить, чтобы он не промок. Мама прошла уже больше половины пути. Навстречу ей шла колона заключенных. Как рассказывала мама, в колоне шли интеллигентные, образованные, статные и видные русские мужчины. Там не было простых людей. Большая колона прошла мимо, а мама поспешила в тюрьму. Мокрые, озябшие они подошла к окошку, а ей ответили, что папу уже отправили на зону. Он шел в этой колоне, так они разошлись, не увидев друг друга. Она вернулась назад и стала ждать от него известий.
Их уже выселили из казенной квартиры, и она снимала комнату. Очень было плохо с продуктами, кончались деньги. После возвращения она не могла ни есть, ни спать, и только горькие слезы сами лились из глаз. Приготовив скудную еду и усадив детей кушать, она не могла сдержать слез. На третий день старший сын Петр сказал: «Мама, если Вы не будете кушать, то мы тоже не будем». Младшего Валентина он подговорил, и он тоже не притронулся к еде. После этого мама пришла в себя. Продовольственных запасов оставалось все меньше. Они лежали в сундуке, а на сундуке всегда сидел Петр и не давал Валентину кушать без спроса мамы, случайные заработки не помогали. Однажды, вернувшись, домой они обнаружили, что сундук пуст. Их обокрала семья украинцев военных, которая жила в соседней комнате. С тех пор мама не любила украинцев. Папа всегда возражал ей, что национальность не имеет значения, это могли быть плохие люди любой другой национальности.
Известий от папы не было. Все уже знали, что отец арестован. Знакомые, увидев ее на улице, переходили на другую сторону дороги, другие делали вид, что не знают, не разрешали своим детям играть вместе с Петром и Валентином. Некоторые просто злорадствовали. Мама решила собрать вещи и перебраться к родителям. Днем мама работала, а ночами собирала вещи. Надо как-то еще добраться до вокзала с тремя детьми. Одна единственная семья Огай Татьяны приходила тайно ночами и помогала собирать вещи. Ее муж прислал телегу и своего несовершеннолетнего брата, который ночью отвез на вокзал. Мама добралась до родителей.
Дни протекали в ожидании известий. В доме родителей стало легче жить. Помогали родственники, мама работала, дети были под присмотром. Однажды, когда дома никого не было, пришел почтальон и принес письмо. Мама узнала почерк отца. Он писал из Казахстана. Дедушка прятал письма от мамы, старался облегчить ее переживания. Отец в письме писал, что находится в ссылке в г. Кызыл-Орда, в Казахстане. Мама после получения этой весточки стала собираться в дорогу. Дедушка продолжал прятать письма, чтобы мама не поехала к отцу в ссылку. Все вокруг отговаривали ее от поездки, говорили, что там яйца варятся в песке, климат суровый, вокруг только пески и ветер, нет никакой растительности и воды. Но мама не представляла жизнь без папы. Ее не страшили лишения, мысль о том, что они будут вместе, а дети с отцом, давала силы. Уговоры дедушки были бесполезны. Дед просил оставить ему хотя бы Петра, говорил, когда еще увидимся - ведь это такая даль. Мама не согласилась - мои дети всегда со мной.
Наступил день отъезда. От Владивостока до Новосибирска один поезд, потом нужно пересаживаться на другой поезд до Кызыл-Орды. Чтобы дети не голодали, мама промыла и высушила рис, распределила порциями на каждый день, насушила сухарей из белого хлеба (в то время было трудно купить просто черный хлеб). Взяла самые необходимые вещи. Купили билет. Мама строго настрого сказала детям, чтобы они на вопрос: «Куда едете?» - отвечали: «К папе. Он в командировке». Если ответите неправильно, то вас возьмут как котят и вышвырнут из вагона». Мама каждый день доставала мешочек с очередной порцией риса, высыпала его в маленькую кастрюлю, через весь поезд шла в вагон ресторан, просила добавить воды и поставить на плиту, чтобы сварить кашу (паби). Военные в вагоне, соскучившиеся по семьям и детям, носили детей по вагону, старались накормить и поиграть с ними. Мама боялась их потерять. Так прошло 7 суток. Новосибирск встретил холодной погодой, в то время это был город воров. Поезд в Кизил- Орду отходил только через сутки. Маму предупредили, что на вокзале часто бывают кражи и убийства. В комнату матери и ребенка маму не пустили, сказали, что нет мест. Оставаться в здании вокзала опасно. Здание не отапливалось, можно простудить детей. Подумав, мама взяла белые сухари и пошла в комнату матери и ребенка, высыпала их в фартук нянечки и попросила пустить их. Так им нашлось место в комнате матери и ребенка.
Дети понимали, что происходит, вели себя тихо, не капризничали. Чтобы ехать дальше, нужно было пройти медицинский карантин. Все без исключения женщины и дети должны были помыться в бане. Еще одно испытание. Мама перед отъездом продала все и везла с собой спрятанные в платке деньги. Куда его девать? В предбаннике она специально провозилась с детьми. Когда все вошли в моечную и они остались одни, посадила старшего Петра на лавочку и повязала ему платок с деньгами на пояс. «Если кто-нибудь тронет тебя - кричи», - наказала она, а сама с детьми пошла в моечную. Быстро ополоснулась и вышла назад, все было в порядке. Позже, вспоминая эти события, она скажет: «Молодость - она не знает страха. Даже если бы Петя закричал, я не услышала бы».
Поезд отходил после обеда. В вагоне в духоте ехали разные люди разных национальностей, но никто не говорил, кто и зачем едет. Люди на остановках выходили, а новые заходили. За окном закончился лес, и началась голая степь. С каждым днем становилось все тревожнее. Рано утром на восьмые сутки они приехали в Кызыл-Орду. На улице стоял туман, и было холодно. Холод пронизывал до самой последней косточки. Поезд поехал дальше, а мама осталась на путях одна с детьми. Никого не было видно, станция как- будто вымерла. Она в страхе подумала, что же делать дальше? И вдруг в тумане она увидела приближающуюся знакомую фигуру - это был отец. Все ссыльные ждали ее приезда, хотели услышать что-нибудь о своих родных из Приморского края. Она была единственной женщиной, которая сама по своей воле с тремя детьми приехала к мужу в ссылку.
P.S. Только что пришло известие, что в Сеуле вышли 3-й и 4-й тома сочинений Ли Инсеба.
Светлана ЛИ-СЛОБОДЧИКОВА,
г. Дубна,
Московская область